Читать онлайн книгу "Согнутые руки"

Согнутые руки
Элли Гарус


Было время, когда Манфредо Макалузо жил на широкую ногу, наслаждаясь жизнью гангстера. Так продолжалось до тех пор, пока итальянец не похоронил лучшего друга Джо, который умер при странных обстоятельствах, и не встретил на похоронах его сводную сестру – златовласую Рослин, у которой за душой оказалось много секретов. Один из них – самоубийство матери пятнадцать лет назад. Странная гибель Джо и знаменитой матери Рослин не дает Макалузо покоя. Неужели эти два события связаны? Итальянец затевает собственное расследование.





Элли Гарус

Согнутые руки










1. На похоронах Джозефа




Проклятая ночь ушла вместе с дождем. А я застрял между вчера и сегодня. Шофер ехал не спеша – он знал, что я не любил спешки, когда дело касалось покойника. Выбить из меня слёзы также не представлялось возможным. Вчера утром он ещё жив, сегодня катится в похоронном катафалке. Да, мы с Джо были лучшими друзьями – будучи мальчишками, бегали с игрушечными пистолетами на заднем дворе особняка моего отца; вместе искусно врали, что не прячем в тайнике сигареты; делились впечатлениями после того, как впервые трахнули смазливую девку… Но лить слёзы – не моё, я предпочитал молчать даже в ситуациях, в которых слова бы оказались уместны.

Его убрали… Да-да, убрали – незаметно для других, но ожидаемо для всего клана Макалузо. Джо был напористым, жадным до острых ощущений и предсказуем, когда дело касалось игр с женщинами. Сдаётся мне, именно из-за таких игр он преждевременно сыграл в ящик. Ему ведь было чуть больше тридцати пяти – Джо старше меня на два года.

Увлёкшись мыслями, я не заметил, как шофер припарковался около старого кладбища Грейсленд. Решив закурить, я неторопливо достал портсигар и зажигалку, подаренную когда-то Джо; прикурил сигару, пуская густой дым в сторону. Унылые лица… они идут прямо в ворота и делают вид, что скорбят. Плачут только женщины. Далеко не все: большая часть – любовницы Джо, они-то и роняют слезы. Интересно, почему плачут? Действительно скорбят? Или же радуются тому, что их неблагодарный любовник, разбивший девичье сердце, наконец-то получил по заслугам?.. Да черт с ними! С бабами всегда сложно! Единственное, что они умеют, – томно закатывать глаза и широко раздвигать ноги, имитируя оргазм нелепыми криками. Шлюхи!

Мимо промчался катафалк. Кажется, и мне пора было пройти в чёрные ворота, следуя за толпой. Джо, лучше бы ты подох как все… Тогда мне не пришлось бы присутствовать на этой театральной постановке, организованной в твою честь.

Аллея была еще влажной после ночного дождя, сосновые иголки приставали к подошвам туфель. Я невольно подумал: встану так, чтобы видеть всех… А меня пусть никто не видит. Лишние вопросы, разговоры – к чему они? Сейчас я меньше всего хотел вообще открывать рот. Молчание, плоская фляга с виски и очередная сигара – вот что было моим уделом.



Началось… Приближённые собрались в круг, делая вид, что внимательно слушают проповедь. Падре старался излагать всё предельно ясно, но меня вдруг начала раздражать его манера говорить, и я едва не согрешил прямо здесь, за оградой старого кладбища, – мелькнула в голове секундная мысль о том, что было бы неплохо пристрелить падре на месте. Мелькнула, испарившись через мгновение, – пронеслась так же быстро, как Джо скончался от пули в сердце.

Maledizione (https://context.reverso.net/%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B4/%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9/maledizione)*! Все стонут… Даже крепкие на вид мужики роняют тяжелые слезы! Джо, что же ты наделал со всеми нами?! Чего ради все эти кланы в одно мгновение превратились в половые тряпки для сортира?!

Я отпил несколько глотков из серебряной фляги, выругался. Происходящее вокруг казалось мне жалким. Жалкими были все, только… Одна девица из круга приближённых стояла молча, не проронив ни единой слезы и не сказав ни слова. Сучка… «Одна из бывших шлюшек», – подумал я в тот момент.

Пронёсся над кладбищем длинный и протяжный звон церковного колокола. Девица словно бы услышала мою брань и подняла взгляд. Нашла… Глядя своими глазами цвета небесной синевы, она словно бы вынуждала меня извиниться.

«Неужели из-за нее тебя шлепнули, Джо?! Эта златовласка с каменным выражением лица была хороша в постели, и ты поймал из-за нее смерть?! Тогда ты жалок, друг мой! Она даже не проливает свои грёбанных жалких слёз».

Дождь вдруг обрушился на людей с невероятной силой, и я обрадовался тому, что удачно разместился под ясенем. Клод Лодзо заметил меня и попытался было заговорить, но распознал моё настроение и счёл нужным не донимать. Я вновь стоял в полном одиночестве. Серебряная фляга была почти пуста.

Вот как оно происходит, Джо. Дождь их смыл, как смывает по обыкновению следы дамских шпилек с земли, и вся скорбь быстро улетучилась с наигранных лиц. Лишь единицы рыдали искренне… Лило как из ведра, но твой старик-отец преданно стоял у могилы, еле заметно покачиваясь из стороны в сторону. Он и эта девка… Я заметил, что Сальвадор придерживал ее за плечо. Она в свою очередь стояла ровно, прихватив свободной рукой его локоть.

«Втерлась в доверие?!»

Наконец, её рот зашевелился. О чем-то просит его, видно же, что просит… Старик заметно сопротивлялся, но всё-таки пошёл за ней следом – как оказалось, ко мне под дерево.

Они молча встали недалеко от меня и во все глаза смотрели, как могильщики засыпали гроб влажной землей. Я был нем как рыба, хотя на самом деле мне страстно хотелось схватить ее за горло и придушить. Сучка… Теперь она стояла достаточно близко, и мне выпал шанс получше её рассмотреть: не выше моей ныне покойной матушки. Интересно, однако. Её рост отнюдь не характерен для роста девушек, которых ты, Джо, предпочитал – а как же высокие, длинноногие? Такие, которые сами задирали свои ноги прямо тебе на шею, пока ты вставлял в них член?! Её белоснежный тон лица, Джо, здорово походил на твой… Только ты – чёртов мертвец, замороженный в холодильной камере морга, а она все еще жива и дышит. Нос чуть вздернут, васильковые глаза сияют из-под золотистых бровей, черные стрелки на веках только подчеркивают величину глаз; в меру полные губы с глубокими бороздами от трещин.

Я понимаю, Джо, ты купился на её смазливое личико с наивным взглядом и сиськи второго размера, но… ты хоть иногда думал мозгами, а не тем местом, что скрывается между ног?!

Я слышал, как твой отец о чем-то её просил, и видел, как она достала из кармана брюк носовой платок. Пару минут они стояли неподвижно, а затем Сальвадор наконец меня попросил:

– Фреди, не найдется сигары?..

«Разве можно ему отказать?»

Я молча открыл портсигар и протянул руку. Он взял сразу пару и быстро, судорожно поднёс первую сигару ко рту, прикуривая нервно и жадно… Вторую же, по всей видимости, оставил на потом.

– Я бы предложил виски, но они закончились.

Твой старик понимающе кивнул, продолжая молча курить и наблюдать, как могильщики с трудом закончили свою грязную работу под проливным дождём. Я смотрел на них, прибегнув к сравнению: их и наша грязная работа, есть ли разница?! Закопали. Теперь ты в могиле, Джо. Ты под землей, твои черные шутки по этому поводу внезапно стали реальностью.

Сальвадор перестал плакать, он просто курил, глядя в одну точку. А девица… она облизала мокрые губы и быстро зашептала ему, что пора бы идти в машину. У меня снова возникло острое желание схватить ее за горло и заорать, глядя в испуганное лицо: «Убери от него свои грязные руки!». Я сдержался чудом, Джо, – лишь потому, что Сальвадор и ты сам застали меня врасплох.

– Рослин, дорогая, я хочу побыть здесь ещё немного… Я пока не смог его отпустить! Ты иди…

«Рослин?..»

Ты как-то рассказывал мне, Джо, что у твоего отца от второй жены-актрисы есть ребенок – девочка. Ты старше ее на двенадцать лет, и вы почти не виделись. Я помню… Ты сказал, что ее зовут Рослин, а её мать покончила с собой. Больше об этой девчонке я ничего не слышал. И вот теперь… Черт возьми, похоже, это и есть она! Я принял ее за твою нетипичную шлюху!

Она не согласилась уйти и оставить отца со мной. Я смотрел на это точёное безэмоциональное лицо и наконец начинал понимать, кем была ее мать… Я узнавал во внешности девицы черты, которыми некогда её мать очаровывала тысячи мужских (и не только) сердец, призывно улыбаясь с экранов телевизоров и кричащих журнальных обложек. Секс-символ ушла из жизни, оставив в память о себе самое главное творение, – Рослин… Она заметила, что я не свожу с нее взгляда, и решительно посмотрела на меня, как будто упрекая за излишнюю назойливость. Бестия!

Ведь я не ошибся – для смазливой девки у нее и правда оказался на редкость паршивый характер. Тогда я подумал: мне не понадобится много времени, чтобы уложить ее в койку и показать, кто здесь главный. Не первая и не последняя…

Как оказалось, я ошибался.



Спустя месяц я сам убедился в этом, когда Рослин и Сальвадору выпала честь пожить в нашем фамильном особняке несколько дней ввиду грядущего юбилея моего отца. Мужчины моего семейства и другие гости, приглашенные на праздник, с интересом поглядывали в ее сторону (даже будучи женатыми), но девица виду не подавала: строила из себя неприступную гору, мило беседуя и улыбаясь своей выразительной улыбкой. Я начал подшучивать над ней в своей собственной голове. «Судьба – экая шутница! – думал я. – Её мать ходила по рукам, а дочь держит себя в ежовых рукавицах». Видимо, держала она себя всё же намеренно, это было заметно. Кто-то из парней в окружении предположил, что она тихоня… Но я был уверен, что это не так.

Когда я подошел к ней с мартини и протянул один бокал, она ничуть не смутилась.

– Рослин…

– Спасибо, вечер перестал быть томным.

– Никогда бы не подумал, что итальянские гены одержат над тобой верх.

Она удивленно приподняла брови, но спокойно отпила мартини, ничего не ответив.

– Они хотят тебя трахнуть. – Я тоже сделал глоток, а затем отставил бокал в сторону. Редкая сладкая гадость этот мартини, другое дело – виски. – Даже те, которые женаты.

– Я знаю, – ответила она мне так спокойно, словно мы говорили о погоде на Сицилии. – И ты тоже хочешь?

«Острый язычок», – подумал и продолжил:

– А ты как думала? Отделаться одним лишь блеском наивных глаз?

– Я думала, что для настоящего итальянца семья – это все.

– Так и есть, Рослин!

– Для меня семья тоже – превыше всего…

– Я заметил по твоему лицу на похоронах Джо. Ты очень его любила и скорбела о нём.

– Чтобы скорбеть, необязательно лить слезы ручьями. Это я могу сделать ночью в подушку, когда меня никто не видит. Хвала Богам, я не актриса, как моя покойная матушка.

Актрисой она действительно не была, но что касалось зубастости и острого язычка…

– Ещё один выпьешь? – я предложил ей свой недопитый бокал.

– Да, только не эту сладкую гадость. Налей мне виски…

– Наш человек, – я усмехнулся. Споить ее окажется проще простого. – Держи!

– Только не надейся меня споить и затащить в постель.

– Почему?.. – я присел около нее, наблюдая, как она медленно надпила виски и размазала языком остатки по нижней губе.

– Я не так легко пьянею, как другие девушки.

– Это не проблема, я просто буду подливать и ждать, когда ты сама потянешься ко мне за поцелуями.

– Да-а? – вопросительно протянула она, вручив мне пустой бокал. – Ты хочешь поцелуя от меня? И зачем ждать?

Неожиданно она встала с места, подошла ко мне ближе и поцеловала в губы так, как могла поцеловать такая маленькая женщина, как она. Святая простота! Признаться, я опешил, но не растерялся – быстро метнул свой бокал (он упал на пол и разбился вдребезги), и, подхватив Рослин на руки, продолжая ее целовать, выбежал с ней в ночной сад около особняка.

Повалившись с ней в каких-то кустах, я начал быстро сбрасывать с себя пиджак и дурацкий галстук. Последний как раз подвел меня. Он никак не хотел развязываться, узел был завязан так крепко, что моё горло ощущало по меньшей мере удавку. Я так отчаянно боролся с ним, что не заметил, как Рослин успела сесть и, придвинувшись ко мне ближе, стала помогать мне, при этом треснув меня по рукам, чтобы я позволил ей самостоятельно справиться с моим галстуком.

– Ну ты и накрутил здесь узлов, – заулыбалась она, тихо хихикая над моим неловким положением.

Развратница… она сидела передо мной в позе лотоса и аккуратно перебирала тонкими пальчиками ткань на этом шелковом галстуке.

И вдруг меня прошиб холодный пот. Я посмотрел на ее лицо протрезвленным взглядом – настолько ясным и понятным, как никогда ранее. Я внезапно понял, что чувствую нечто непонятное к этой маленькой бестии. Нечто большее, нежели желание просто трахнуть ее прямо сейчас, в кустах на этой лужайке. Меня осенило, что она этого бы и не допустила. Я бы все равно ее так просто не трахнул. Она дразнила меня или просто смеялась надо мной, как и над остальными гостями мужского пола, которые жадно бросали на нее свои грязные слюни. Она так просто защищалась – своим равнодушием она показывала мужчинам свое пренебрежение к ним, похотливым самцам.

– Ну вот и все, – она поднялась на ноги и вручила мне галстук. – Больше не завязывай его так крепко, иначе удавишься в следующий раз.

Я поднял на нее вопросительный взгляд:

– Как ты это делаешь?!

– Очень просто, ловкость пальцев… К тому же, твои пальцы… Они же огромные и суетливые. Здесь главный враг – спешка.

– Я не об этом. Как ты это делаешь: заставляешь мужчин понять, что они похожи на похотливых баранов в надежде на долгожданный трах?!

– Ха-а… – она засмеялась. – Знаешь, Манфредо, не все это понимают с первого раза, как ты. Большинство продолжают предлагать свой член как ни в чем не бывало. Так трудно бывает с тупицами, приходится действовать по-другому.

– И как же? – я поравнялся с ней, засунув наспех галстук в карман брюк.

– Хороший удар между ног чаще всего освежает и отрезвляет.

– Ну надо же, – теперь уже я засмеялся. – Кто же тебя научил этому?

– Джо, – Рослин отряхнула свой джинсовый комбинезон и предложила пройтись, махнув мне рукой. – Он был хорошим братом. Выручал всегда, а теперь моего защитника не стало.

– Он ничего мне не рассказывал о тебе. Почему?

– Потому что я так просила. Знаешь, мне непросто живется с тех пор, как миру стало известно, что у их обожаемой поп-дивы, оказывается, есть ребенок – да еще и дочь. От меня ждут очень многого, в частности, что я пойду по ее стопам – стану актрисой, певицей… Но это не мое.

– Так ты прячешься… – я посмотрел ей в глаза и заметил мимолетную печаль. Впервые за всё то время, прошедшей с нашей первой встречи, она показала мне свои эмоции.

– Стараюсь, но мой давний университетский друг подпортил мою конспирацию.

– И как же?

– Ромео учится на два курса старше меня в художественной студии, и он должен был сделать свою экзаменационную фотосъемку. Попросил ему попозировать, дал тему и предположительные инструкции – какие образы я должна изобразить, передать настроение. Так вот, материал мы отработали, получилось хорошо, и я вздохнула, решив, что это закончилось. Как оказалось, это было только началом – он отпечатал полотна, защитился, и, на мою беду, на защите присутствовал один из собственников выставочной галереи нашего города. Ему понравились работы Ромео, и он предложил разместить их в галерее, естественно, за хорошую сумму. И как ты думаешь, Манфредо, что было дальше?

– Работы имели успех?..

– О-о, еще какой! Меня стали узнавать на улице, а журналисты пронюхали, что я – та самая дочь поп-дивы, и теперь эти снимки еще и не сходят с таблоидов! Вот уж удружил, Ромео! Защитился на славу! А я теперь на нашей студии – персона номер один по сплетням и слухам! Я не могу спокойно работать над съемками, потому что на меня постоянно обращают внимания и оценивают мои работы не объективно, как мне кажется.

– Ты тоже изучаешь фотографию?..

– Да… моя тема – репортажи и ещё неформатный портрет.

– Хотел бы я взглянуть на эту выставку, ты меня заинтриговала.

– Расслабься, я там одетая. Там просто я, зелёное поле и белый балдахин…

– Все равно интригует. Знаешь, ведь говорят: от судьбы не уйти… это касается тебя и славы. Может, она тоже твоя судьба?

– Нет-нет, – она решительно замотала головой. – Я никогда не хотела того, чего желала моя мать. Я просто Рослин Мэй, дочь своего отца, которая гордится своими итальянскими корнями.

– Ты не просто Рослин Мэй. Ты будешь моей женой, ты знаешь?..

Она растянулась в улыбке, а потом и вовсе рассмеялась во весь голос. Тогда я убедился в своих чувствах. Вот же она – настоящая Рослин, которая скрывается за маской славы своей идиотки-матери – матери, которая не только бросила пятилетнюю дочь, покончив с собой, но и не оставляет ее даже после смерти.



С тех пор я зауважал мысли этой пикколетты** – она боялась казаться такой же доступной и красивой, какой была ее мать. Она стала моим вожделением… Моя дивная Роси.






























2. Картины. Нимфа луговая




Утром следующего дня я окончательно пришел в себя. Первое, что я сделал, – поспешил отыскать Рослин, чтобы попросить прощения за свое вчерашнее хмельное поведение. Она нашлась быстро: лежала в гамаке на заднем дворике и читала книгу моей средней племяннице Моне. Пришлось быть деликатней при малышке, ведь я прекрасно знал, что Мона ни за что в жизни не захочет оставить нас наедине, даже если ее любезно об этом попросить. Жутко упрямое дитя, но речь сейчас не об этом.

– Доброе утро, юные леди. Что читаем?

– Доброе, дядя Фреди. Роси читает мне историю про Пиноккио.

– Это тот деревянный мальчишка с длинным носом, росшим от любопытства?

– Именно, – улыбнулась мне Рослин, приветственно кивнув головой.

Я улыбнулся ей в ответ, прокручивая в голове фразы, с которых можно было начать свое извинение. Мона, конечно же, все портила. Из-за нее мне пришлось долго молчать, и между нами повисла неловкая тишина.

– Мне кажется, ты хотел мне что-то сказать? – наконец не выдержала Рослин.

– Хотел, – я облегченно выдохнул, достав сигару.

Рослин с легкостью нашла Моне занятие: найти новые интересные книги для их совместного вечернего чтения. Племянница охотно согласилась и через мгновение упорхнула.

– А ты нашла к ней подход. Она жуткая упрямица!

– Она просто требует внимания к себе. Неудивительно, ведь у нее два старших брата.

– Это да…

– Так что ты хотел мне сказать? Или я зря ее отправила?..

– Нет-нет. – Я докурил сигару и бросил окурок на землю. – Хотел извиниться за вчерашнее. Я слегка перебрал, и этот случай в саду… В общем, прости меня.

– Все нормально, к тому же, я сама была навеселе и решилась на поцелуй.

– Да, но в кусты тебя потащил я сам. Просто ты могла решить, что я к тебе неровно дышу и все такое… Я был пьян – только и всего. Не хочу, чтобы ты расстраивалась.

Она улыбнулась мне и заверила, что волноваться не стоит, потому что она вовсе не думает, что у меня есть к ней чувства. К тому же, расстраиваться она и не собиралась, так как я ей не симпатизирую. Вот так все просто, черт возьми! А я ходил и настраивался на разговор!



После короткой беседы с Рослин я уехал с моим средним братом Диего по делам, что касались нашего семейного бизнеса. Бутлеггеры опаздывали на встречу. Скучая от долгого ожидания, я только и делал, что крутил письменную ручку над чистым листом бумаги и думал о словах твоей сестры, Джо. Черт бы меня побрал, почему меня вдруг задели эти ее слова?!

«Я не печалюсь, Манфредо, странно было бы пребывать в таком состоянии, когда у меня нет чувств к тебе. Ты же просто друг моего брата… Да, ты был ему хорошим другом».

Cara mia! До чего же у меня всё обрывается внутри от ее томного «Манфредо»!

После твоей смерти, Джо, я все ещё не пришел в себя. Ты погиб лишь месяц назад, но по моим душевным ощущениям – прошли годы… Я всё чаще пью, дымлю как паровоз и пристаю к женщинам с непристойными предложениями. Ты бы сказал мне, что наконец-то я начал думать о чем-то новом, не касающимся бизнеса и гангстерских дел. О да, Джо, ты бы от радости распил со мной бутылочку Далмор, выкурил бы сигару и предложил поехать на загородную виллу поразвлечься с сексуальными девчонками, а я не смог бы тебе отказать. Старик, как же мне тебя не хватает! Ты был намного жизнерадостней, чем я. Ты жил беззаботно: пускай твой отец настаивал жениться на Люсиль, ты все же настоял на свободной холостяцкой жизни. В отличие от тебя, моя помолвка с Сарой состоялась несколько месяцев назад, и моего отца не волнует, что я ничего к ней не испытываю. Я и сам безразличен к этой ситуации – если не будет Сары, отец подберёт мне дочку какого-то другого богатого итальянского приятеля. В наших семьях все строится на капитале, а не на чувствах.

Одним словом, тяжко мне, Джо, без твоей братской поддержки. Развлекаюсь… Как могу, с кем могу… Кстати, твоя малышка Рослин оказалась гораздо приятней, нежели показалось мне при нашем первом знакомстве. Я даже пытался затащить ее в койку, но она – боевая девочка, в обиду себя не даст. Как-то раз она обронила фразу, что ты был ее защитником перед такими озабоченными гадами, как мы с тобой. Выходит, теперь она осталась без заступничества? Мне пришла мысль стать ее защитником. Хотя бы на то время, пока она и твой старик гостят у нас. Как думаешь, она согласится на данное предложение? Да? Нет?.. Ну, Бог с ним… Я могу наблюдать за ней и без ее согласия…

Праздник был назначен на завтра. Я почти не спал, потому что появились неотложные дела, которые мой отец поручил выполнить мне и Диего. Если бы вы знали моего среднего брата получше, тотчас бы поняли, что из него помощник ещё тот! После его важных дел все обычно только разруливают последствия, поэтому я решил, что сегодня ему выпадет честь исключительно наблюдать.

Моя наполненная фляга снова опустела. Без хорошего виски меня начинало все раздражать, к тому же, нестерпимо хотелось спать.



Ближе к вечеру в отчем особняке состоялось очередное заседание клана. Всё это действие происходило в рабочем кабинете отца. Я сидел за столом и от скуки поглядывал то на носок своих кожаных туфель, то на Гарсию (он наш консильери), который пытался разобраться в бумагах по инвестициям за прошлый месяц. Решил пересесть к окну, иначе от монотонного голоса Гарсии через мгновение б отключился. Моего передвижения никто не заметил. Прекрасно – теперь я мог смотреть в окно.

Несколько минут я водил взглядом по лужайке заднего двора, пытаясь вникнуть в суть рабочей проблемы, но мысли сбились, стоило мне увидеть собственную невесту Сару с рядом идущей Рослин. Они о чем-то мило говорили, Сара раз за разом размахивала руками и ржала как лошадь. О, Боги, дали же вы ей в дар этот дикий истерический смех! Рослин все время молчала, лишь изредка кивая в ответ. Я представлял, что она думает об моей невесточке: «Что за дуру ты выбрал себе, Фреди?!» Да, предполагаю, именно так она и подумала, как только начала с ней общаться. Держу пари, сейчас Сара рассказывала о предстоящей свадьбе, о подготовке к ней (которая по факту даже не начиналась), о моих подарках (которые шутя выбирал Джо, а не я).

Теперь Сара начала кружиться, хвастаясь своим голубым платьем, которое подарил я (на самом деле, выбирала моя двоюродная сестра Лола). Рослин… Прости, детка, что тебе приходится слушать весь этот бред малограмотной, зацикленной на шмотках дамочки.

Рослин как будто услышала мои мысли и просто кивала, еле заметно улыбаясь. Я тяжело вздохнул, чтобы хоть как-то перевести дух. Гарсия ещё говорил, но чуть громче. Я отчаянно пытался уловить суть речи, но взгляд упрямо возвращался к наблюдению за дамами на лужайке. Только сейчас я заметил, что Рослин гуляла в том же джинсовой комбинезоне, что и вчера, единственное – поверх него был наброшен мягкий коралловый джемпер, видимо, на улице похолодало после затяжных дождей. Я смотрел на Рослин и видел благородную простоту в ее поведении, в ее отношении к окружающему миру, в общении с другими людьми. Она не боялась говорить прямо о том, что думает; мои пошлые шуточки и намеки ее не смущали, разговоры с моими родственниками ее не тяготили, даже мой старик к ней прикипел.

Che diavolo, кажется, я начинаю зацикливаться на Рослин, а это не есть хорошо.

– И в заключение… – Наконец-то, Гарсия решил унять свой пыл. Ещё несколько минут, и я бы точно отключился.

– Гарсия, мы все поняли. Распределение работы и всё такое. Хватит уже болтать, пора разогреваться к завтрашнему веселью! – А это неудержимый Мэтт, один из смельчаков нашего семейства.

Если уж он что-то решил, преград перед собой не видит. Благодаря ему мы все покинули кабинет и налетели на спиртной бар – так мотыльки налетают на яркие огни. Вот оно, главное преимущество дальних родственников – один предложил, все поддержали. Сейчас всем стало хорошо. Напитки лились рекой, музыка становилась всё громче, что ещё было нужно?!

Я обвел взглядом холл: декораторы постарались на славу. Лично меня такие пышности не прельщали, но мой отец любил подобную мишуру. Ближе к вечеру мы расположились в зале за игрой в покер, разговоры стали оживл?ннее, а напитки – крепче. Я любил играть ради азарта, деньги меня лишь подстёгивали, не более. Сара крутилась между нами, как будто в ее заднице кто-то завел юлу. Бесила она меня не по-детски! Я отправил ее за выпивкой для меня и Марка и тут же выругался.

– Она уже готовится стать твоей женой, Фреди!

– О да, – сердито кивнул я. – Подносить напитки у нее хорошо получается! Больше мне радоваться нечему.

– Слушай, я же вчера был со своей подружкой в торговом центре Мэнфис…

– Со старой подругой или новую жертву нашел?

– С Мэгги, чёрненькой…

– Значит, старая… А ты становишься постоянным, дружище! Ну и?..

– Она таскала меня по бутиками: то шмотки просила купить, то сумку… Короче, меня эта хрень здорово достала, я дал ей денег, а сам спустился на первый этаж покурить. Закурил сигару, – рассказывая, Марк раздавал карты, – стоял, пытаясь обуздать свой гнев на Мэгги, и тут увидел, что за стеклом витрины висит большая фотография со знакомым нам личиком. Угадай, кто это? Подсказка: это наш ледяной айсберг, который находится у вас в гостях.

– Рослин… Я слышал об этой выставке, причем от нее же.

Лицо Марка в эту минуту исказилось от недовольной гримасы. Я хохотнул про себя.

– Слышать-то слышал, а я видел, – гордо протянул Марк, раскрутив рулетку. – Какая же она там… ммм, обворожительная штучка. И вроде бы одетая, но такое впечатление, что позирует нагая. Глаза, улыбка… Это она здесь ходит вот так – будто бы сержант Бо.

– Там она в образе, Марк. Не забывай, что это постановочная съёмка.

– Слушай, Фреди, я так понимаю, тебе совсем не интересно хотя бы глазком взглянуть на это чудо?! А я тащил их специально для тебя… Целых две выторговал. Заплатил бешеные бабки! Они вообще-то их не продают!

– Ты выкупил их чтобы просто показать мне? Ну и дичь!

– Так ты будешь смотреть? Парни уже успели оценить, а некоторые запросили их у меня для личной коллекции.

– Доиграем, потом покажешь. А сейчас Сара несёт мне бренди! Боже, я же просил виски!

– Виски закончилось, дорогой. – От ее поцелуя в щеку у меня свело челюсти.

– Передай Ларчу, чтобы достал из погреба ещё ящик. Парни только разогрелись.

– Конечно, милый мой. – Она снова поцеловала меня и вприпрыжку укатилась прочь с моих глаз.

Фортуна сегодня была не на моей стороне. Я все время проигрывал, а все потому, что Марк, будь он неладен, рассказал мне о картинах Рослин в его комнате. И Сара… Боже, лучше бы она не попадалась мне на глаза. Я почти сорвался и чуть не наорал на нее из-за бренди. Пора бы понять, что наш будущий брак – формальность. Джо, как вовремя ты ушел из жизни, чтобы не видеть моего гнева и страданий!

– Ну-у… и где эти шедевры? – В комнату Марка я вошёл только с ним, без сопровождения других желающих приобщиться к искусству.

– Сейчас, я накрыл их накидкой от любопытных глаз служанок. Та-дам… – Марк резко дёрнул за край ткани, и перед моим взором появились две больших, чуть ниже моего роста, фотокартины Рослин.

Первых несколько минут я просто молча изучал их. Честно сказать, она и правда была здесь подобна нимфе зелёных лугов и полей. Этот лёгкий сарафанчик на ней был свободным, отчего ее тело казалось таким хрупким и беззащитным. Белый балдахин в руках, но фоном, в глаза не бросается… Только ее взгляд… такие манящие голубые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Пшеничные короткие волосы разметал в стороны ветер. Вот она – совершенная и настоящая женщина, такая, какой создала ее природа.

– Правда нимфа? – улыбнулся Марк. – Ты если приглядишься ко второй картине, то сможешь заметить лёгкий след ее выступающих сосков на сарафане. Чертовка, кажется, специально не надела бюстгальтер!

Я нахмурил брови от удивления, так как не поверил словам Марка. Но позже, когда Марк отвлекся, я решил перепроверить его и, о Боги, я действительно смог разглядеть еле заметные, аккуратно выпирающие точки на ее груди! Внутри меня что-то зашевелилось. Не хватало ещё, чтобы мой член встал прямо сейчас! Черт! Скрытая любодейка! Она излучает тайный секс, тот, который бросается в глаза не сразу.

– Потрясающе!

– А я о чем тебе говорил все время! Джон хочет себе забрать все, но мы сошлись на одну картину, еле сбил с него денег!

– Нет уж, я заберу обе, и знать об этом никто не должен! Заплачу даже больше суммы, за которую ты их приобрел.

– Эй, вообще-то я собирался оставить себе вон ту, где видно соски!

– Вообще-то ты должен быть примерным женихом, а не любоваться прелестями посторонних девушек! – Я молча сложил картину одну на вторую и стал заворачивать их в накидку.

– Кто бы говорил! А как же Сара?!

– Брак по расчету наших с ней отцов, тебе ли не знать!

– Я знал, что ты запал на эту цыпочку. Не просто же так ты их забираешь у меня.

– Просто я не хочу, чтобы ваши озабоченные рожи смотрели на нее и онанировали!

– Ох, какие мы нежные. Да забирай ты их, только чек не забудь выписать.

– За мной не заржавеет, после праздника получишь желаемое.

Я вышел с картинами и, на мою радость, спокойно прошелся с ними по коридору и закрылся у себя в спальне. Ну и проблем же ты мне создала, Рослин. Твои снимки теперь будут стоять у меня. Это я так поначалу думал, что поставлю их за шкаф и пусть себе стоят, но не тут-то было! Дурацкая мысль, что они должны висеть на стене, не покидала меня. Я уже подумывал вернуть их в галерею обратно, а потом снова вернулся в комнату, аккуратно снял с них накидку, поставил у стены и уселся на кровать, закурив сигару, рассматривая их.

Ну что такого в ней? Да, красивая… да, сиськи на месте и женские формы при ней; да, с мозгами в голове, острая на язык, с чувством юмора. Подобные бывают, но таких, как она, я на своем пути не встречал. Джо, почему ты не рассказывал мне о ней раньше? Почему ты скрывал эту радость от меня? Боялся, что я ее обижу, как другие подобные мне извращенцы? Так не будет. Она славная маленькая женщина, которой всего около двадцати лет, но все равно для меня она – воплощение женщины-мечты.



Я не помню, как уснул. Сны мне вообще не снились. Где-то после двух часов ночи я проснулся весь в холодном поту от женских криков за стенкой, и первое, что я сделал, – спустился в подсобку на первый этаж за гвоздями и нашел что-то, похожее на молоток. Бурная ночка кузена Барти за стеной настолько раздраконила меня, что я решил забивать гвозди в стену ещё ритмичнее, словно под музыку, в такт крикам его подружки. Похоже, они поняли, что со мной лучше не шутить, и активные крики затихли. Стучать я закончил, картины повесил и лег в постель, засыпая, поглядывая на луговую нимфу вдалеке. Наверное, подумал я, она видит седьмой сон…

Как бы не так. Проснулся я спустя часа полтора от резкого хлопка около моего столика. Я подумал, что пробка с открытого шампанского вылетела сама, но нет… Бутылки на столе не оказалось, как и одного бокала тоже. Я перевернулся на другой бок кровати и опустил взгляд на пол – женский силуэт в белой рубашке с закатанными рукавами. Рослин сидела на полу в позе лотоса, пила шампанское и рассматривала картину ведущих гангстерских организаций в виде древа. От увиденного я даже быстрее проснулся.

– Роси…

– Ну вот, все-таки разбудила тебя. Я не хотела, прости. – Она даже не посмотрела на меня.

– Все нормально. Я сплю отрывочно, иногда всю ночь бодрствую.

– Развлекаешься так же, как твои дружки в спальнях? Я не могу уснуть из-за этих оргий за стеной, имели бы совесть, ведь знают, что я живу недалеко от них.

– Нет, хотя я бы не отказался расслабиться. Налей мне шампанского…

– Подай бокал. – Она налила мне полный и даже немного надпила с него, чтобы напиток не разлился по пути ко мне.

– А прилечь ко мне не хочешь?..

– Ты только не начинай наглеть, ладно? Я заметила, что ты смелости набрался, чтобы разместить у себя мои снимки.

– Особого удивления я не заметил в твоих глазах и голосе. Значит, ты уже знала, что я их забрал!

– Да, знала. Знаешь, слухи в доме дона Вито распространяются очень быстро. Я даже рада, что они оказались в твоих руках.

– Правда? Почему?

– Трудно объяснить… может потому, что здесь нет любопытных глаз, в отличие от гостевых комнат. И даже если ты приведешь сюда девицу для утех… она всего одна… Хотя я бы не хотела этого видеть!

– Я не вожу сюда девиц, уж поверь мне. Это дом моего отца, а я уважаю его традиции.

– Твои же гости, по-моему, не очень.

– Поэтому я и забрал картины к себе. Тебе интересно мое мнение о них?

– Они вульгарны. Эти две, по крайней мере… Когда Ромео показал их мне, я сказала, что тут видно мои соски, а он сказал: «Брось! То что надо! Я слегка их размою». Он не должен был печатать их.

– А мне нравится… Ты тут такая… – я закатил блаженно глаза. – Настоящий, скрытый, манящий секс!

Она молча осушила свой бокал, а затем сделала пару глотков прямо из горла бутылки.

– У тебя тихо тут. Если я расположусь вон на том кожаном диванчике, ты не будешь приставать?

– Посмотрим. – Я хитро улыбнулся, на что она никак не отреагировала, просто молча прошла к дивану и, закутавшись в плед, легла, отвернувшись лицом к стене.

Спустя двадцать минут я бесшумно встал с постели, чтобы закрыть на замок двери в мою спальню. Я хотел, чтобы она выспалась, но мне самому спать перехотелось. Я просто рухнул в кресло около камина, взял в руки первую попавшуюся книгу и постарался прочесть хотя бы страницу, но мои глаза не слушались, они хотели смотреть на нее – такую спящую, прекрасную и беспомощную. Она пришла ко мне, Джо. Ко мне… а это значит, она стала доверять мне чуточку больше. Стеречь ее сон сегодня буду я.






3. Bang-bang




Сквозь поверхностный сон я слышу мелодию. Она такая дивная, будто ее кто-то насвистывает мне прямо на ухо женским тонким голоском. Мне представляется, что я стою на краю обрыва, а ветер свищет женским голосом, мол, я свободен, я теперь заслужил узнать, что такое настоящая земная любовь. Странный сон, не находите? Звуки музыки, которые я услышал во сне, отчасти мне не приснились. Музыка действительно раздавалась на первом этаже, в гостиной… Быть может, во дворе, я до конца не разобрался спросонья. Мозг отказывался работать после нескольких ночей без нормального сна, но сегодня мне удалось вздремнуть, пусть даже неудобно съежившись в кресле. Я вдруг вспомнил, что ночевал в комнате не один. Бросил сонный взгляд на диван – Рослин незаметно упорхнула от меня. Детка, моя лучшая ночь была сегодня с тобой; спокойная, задумчивая, прекрасная ночь, проведённая под твое тихое сопение и потрескивание золотистых пузырьков шампанского в бокале, на котором остался след от твоих припухших губ.

«Хватит мечтать, – подумал я, – похоже, все готово к празднику, а музыканты в самом деле начали репетицию прямо на заднем дворике».



Сегодня погода была хорошая, солнечная. Почти как в Италии на берегу Лидо Ди Езоло. Отцу исполнилось семьдесят лет. Он крепкий малый, здоровья ему не занимать. Все знают, что дон Витольдо Макалузо – это целая эпоха итальянского бизнеса, рэкета и других вытекающих. Его любят и ненавидят власти, им восхищаются и ему завидуют. Он успел за эти годы побывать в сотне перестрелок, выжить после клинической смерти, обойти сухой закон и запрет на продажу наркотиков, сколотить семейный бизнес, потерпеть крушение, потом снова найти лазейки в системе и использовать их для своих целей, чтобы встать на ноги ради нас – своих пятерых сыновей, любимой единственной жены и внуков. Он любит шикарную жизнь, но в приоритете у него всегда будет семья; так было заложено ещё нашими предками – итальянцы имеют крепкие семьи. Почти все мои старшие братья (я самый младший в семье) женились по расчету. Лишь Маттео сам выбрал себе жену и ни капельки об этом не сожалел. Трое других братьев, Диего, Филипп и Мартин, успели развестись и даже повторно жениться – теперь уже по любви. А я… Да что я? Младший сын семейства, мне было все позволено, наверное, поэтому отец и не женил меня лет в двадцать – перед глазами был горький опыт моих братьев. Он думал, я нагуляюсь и по-настоящему полюблю выбранную им Сару. Жизнь – штука непредсказуемая, соглашусь, но чтобы настолько…

Я наспех принял душ, побрился и переоделся в классическую двойку с двубортным пиджаком. Такой весь из себя накрахмаленный… Терпеть этого не могу, но ради презентабельного вида перед многочисленными гостями вынужден иногда выряжаться. Скука! И почему этот элемент делового этикета не относится только к виновнику торжества?!

Ещё в холле я услышал музыку; официанты бегали с подносами в руках туда-сюда, дети верещали и прятались за длинными шторами, что закрывали окна. Все как всегда – вновь воцарился хаос. Ты же помнишь, Джо, как у нас бывает? Балаган, море гостей и дорогой выпивки.

Голова идёт кругом – быть может, из-за того, что я ещё не пришел в себя после сна. Или же шампанское было дрянью? Да, надо было пить виски… Достаю сигару, закуриваю. Моя двоюродная тетушка Лила бежит ко мне и крепко обнимает, целуя в щеки. Говорит мне восхищенно, что я возмужал и стал еще больше похож на отца в молодости. Тетя Лила всегда была мила ко мне и считала своим вторым ребенком – дополнением к дочери Джанин. Мы немного поговорили. Она не забыла поинтересоваться о свадьбе с Сарой, на что я размыто ответил, что обо всем заботится отец. Как же я не хотел вспоминать об этом событии! Честное слово, я даже непроизвольно сжал руки в кулаки. Сара ассоциируется у меня с агрессией, и я отнюдь не люблю бить женщин, но почему-то именно она вызывает во мне такие чувства!

Гостей становилось все больше. Весь задний двор был заставлен пышными столами, танцующими парочками, детьми… вдалеке играли музыканты, ребятню развлекали специально приглашенные клоуны и акробаты из цирка Дю Солей. Фонтан из шампанского в буквальном смысле поливал всех желающих. Я смотрел на все это, и мне вдруг стало так тоскливо, Джо. Тебя ужасно не хватает – с кем мне теперь пить за здравие собственного дона? Официант подошёл ко мне, предложил взять канапе с красной рыбой. Я съел парочку, легче не стало. Голова продолжала трещать. Чёртово шампанское.



До начала открытия праздника оставались считанные минуты. Я с облегчением подумал, что после открытия растворюсь в толпе – так никто не скажет, что меня не было. Мартин окликнул меня неожиданно, затем подошел сам и потянул за собой. Согласно древней традиции нашей семьи, пятеро сыновей объявляют о начале праздника (на два дня), затем под взрывы салютов и оваций мы перерезаем красную ленту с эмблемой нашего клана. Так должно было быть и сегодня, но Мартин завел меня в дом, и голос его был тревожным:

– Говорят, засада намечается. Планы сдвигаются. Отец уже в безопасном месте. Мы выпускаем Дадли и Кирана открывать праздник, я уверен, что с этой части все и начнется!

– Ты уверен в этой информации?! Это не очередная утка?!

– Знаешь, мне бы не хотелось словить пулю в отцовский юбилей. Детей забрали циркачи и уехали играть в парк развлечений. Они не догадываются.

– А остальные?!

– Как карта ляжет. Мы же не можем гарантировать защиту всем на территории особняка, где сейчас собралось более двухсот человек!

Сука!.. Не зря голова болела с утра! Я достал пистолет и бронежилет из сейфа в отцовском кабинете и спустился на первый этаж. Когда в последний раз мне доводилось стрелять, Джо? Помнишь нашу перестрелку в Чикаго? Тогда мне задело ухо, и я отказался его зашивать. Теперь остался шрам на всю жизнь, но они украшают тело настоящего гангстера.

Я застыл в проеме входной двери – меня вдруг осенило. Рослин Мэй… Я до сих пор ее не видел после ночи! Я поспешно выбежал на террасу и стал спрашивать о ней у всех попавшихся на моем пути. Кузен Марк отозвался сразу же, он сообщил, что видел ее несколько минут назад в беседке, но вид у нее был болезненный. Я попросил его найти Сальвадора Гаравани (отец Джо и Рослин) и предупредить его, что я уведу Рослин в безопасное место. Потом я ловко перемахнул через балконную ограду и побежал к беседке как ошпаренный, надеясь найти Роси. Она в самом деле сидела в беседке как в воду опущенная, угрюмо потягивая кофе. Лицо ее было бледным и хмурым. Я подскочил к ней и одним рывком поднял с места, поставив на ноги, и прислонил к стене.

– О-о, моя сладкая, я смотрю, вчерашнее шампанское вштырило не только меня! Голова раскалывается, да?

– Да-а, – еле слышно протянула она. – Я думала, выйду на свежий воздух – меня попустит, но стало только хуже. И ты ещё меня схватил, – она начала вырываться из моего захвата, – зачем это?!

– Пойдем, детка. Намечается ЧП, и ты должна быть в безопасности. Ясно?.. Слушай меня внимательно, пока я веду тебя… и, черт возьми, не перебивай!

Рослин лишь кивнула, похоже, она знала, что на нашем гангстерском жаргоне означает ЧП.

– Об этом месте знают только я и братья. По всем правилам я должен завязать тебе глаза, но сейчас нет на это времени. Будешь сидеть здесь, пока кто-то из нас за вами не придет.

– За нами? Я там буду не одна?..

– Нет, сейчас сама всё увидишь. Только я тебя прошу: ни при каких условиях не покидать это место! Ты меня поняла?!

Она вдруг остановилась и посмотрела на меня таким серьезным взглядом, что у меня по коже побежали мурашки.

– Да, поняла. Краснеть за меня не придется! Только вот мой папа… Что с ним?!

– Умница! Не волнуйся, с ним будет все хорошо. Его уже предупредили – о тебе в том числе.

Я подтолкнул ее, чтобы шла вперёд, но она схватила меня за руку, останавливая.

– Скажи, почему я? Почему ты решил меня спасти, а не свою Сару, что было бы логичней?

– Много будешь знать – быстро старухой станешь, – я потянул ее за собой, улыбаясь на ее вопрос. Она хочет знать. Ха!.. У меня сработала защитная реакция, черт возьми. В экстренных ситуациях мы стремимся защитить слабых, вот я и вспомнил про Рослин. А Сара… я и так знаю, что ее отец распорядился забрать и укрыть дочь от предполагаемой опасности. Джо, видишь, я спасаю твою сестру, я забочусь о ней, как и обещал.

В подземном коридоре бункера было очень темно. Я шел почти наощупь: одной рукой просвечивал путь зажигалкой, второй – вел за собой Рослин. Она больше не задавала вопросов. Просто спокойно шла в такт моим быстрым движениям. Когда мы наконец-то подошли к бронированным дверям, они открылись автоматически, после чего я затолкал Рослин в проём. Свет здесь уже был.

– Будь паинькой и не скучай. – Я похлопал ее по спине, чтобы приободрить. Вид, конечно, она имела нездоровый. – Шампанское – дрянь. Как только все закончится, затащу тебя к себе в комнату – будем пить дорогой виски, слушать джаз и, быть может, я уложу тебя в постель!

– Фреди, – она еле заметно дотронулась до моей руки, совершенно не обращая внимания на мой грубый выпад в конце, – прошу, береги себя!

Что я слышу? Она впервые назвала меня Фреди?! Сладкая…

В ее глазах застыла тревога, похоже, она и вправду была взволнована всей этой ситуацией. Впервые вижу, чтобы женщина так держала себя в руках, не заплакав от страха, не бросаясь с криками и воплями о помощи. Я улыбаюсь ей и шепчу на прощание в губы: «La mia ragazza*», нежно целую и ухожу, захлопнув за собой двери. Я надеюсь, с моим отцом ей будет не скучно. Мы тем временем займемся настоящим гангстерским делом – будем мочить врагов.



Первый выстрел прозвучал как брошенный вызов, но мы были не беспомощны. Грим на бедняге Дадли сработал – киллер принял его за отца. Дальше пошла перестрелка с разных траекторий. Выстрел, перезаряд пистолета – и еще раз прозвучала очередь из выстрелов. Я достал пули с кармана, чтобы наполнить пустой магазин. Пока я вставлял новенькие жаканы, почему-то вспомнил про заповеди мафиози, а именно: ваш долг – всегда находиться в распоряжении Cosa Nostra, даже если ваша жена рожает; с жёнами надо обращаться уважительно, никогда не смотрите на жён друзей. Хотел бы я сказать, что я уважительно отношусь к дамам, но… мысли самца не дают мне забыть, что такое настоящий мужик в плену, где одни девы! Вы можете со мной не согласиться, сказав, что Сара и даже Рослин мне не жены, поэтому мое уважение к этим женщинам еще формируется под влиянием их общения со мной. Да, с Сарой все понятно. Она закрыта для меня, использована, хотя я ни разу с ней не спал. А вот Рослин… Со мной происходит что-то очень странное, когда я остаюсь наедине с этой маленькой женщиной. Я словно теряюсь в пустой комнате и не знаю, где выход! Я начинаю нести такой бред – сам от себя не ожидаю такого, но из моего рта вырываются все эти пошлые фразы, намеки и шуточки. Думаю, ей неприятно меня слушать, но она почему-то молча все проглатывает, делая вид, что ничего обидного я не говорил. Надо будет обязательно поговорить с ней поэтому поводу. Дело за малым – остаться в живых.



21:30. Особняк семьи Макалузо.



Черная пустота перед глазами. Я ослеп на несколько минут, а может – часов. Я плохо слышу – кто-то зовет меня, потом тормошит, а я молчу; уши как будто набиты ватой и залиты водой – что-то булькает, но разобрать невнятную речь я не могу. Открываю глаза и вижу, что картинка стала ярче, а я могу сфокусировать свой взгляд на настенной лампе. Двое медиков осматривают меня. Иголка, медицинские нитки, спирт… Спирт мне как раз не помешает, тянусь рукой к тумбочке, но из-за слабости не могу нащупать пальцами бутылочку. Доктор вопросительно смотрит на меня, а затем отодвигает бутылку в сторону, мол, не положено. Ну и хрен с ним! Я все равно должен снять напряжение во всем теле. Мне нужно просто выпить что-то спиртное. Шепчу ему, чтобы принес мне виски. Сжалились – принесли мне бутылку и налили в стакан. Я осушил его до дна и довольно опустил голову на подушку. Кажется, все закончилось. Перестрелка закончилась нашей победой. Должно быть, трупы наших обидчиков парни уже успели вывести до приезда полиции. На часах десятый час. Надеюсь, кто-то додумался выпустить отца и Рослин!

Когда через полчаса в комнату вошла зареванная Сара, меня сразу же затошнило. Она бормотала что-то о том, как она молилась за нас, как испугалась, когда узнала, что меня ранили и т.п. Я поспешил успокоить ее и попросил доктора ее выпроводить. Легче стало не настолько, чтобы можно было дышать полной грудью, но хоть мозги не были заняты перевариванием информации про страдания Сары. Отец появился в дверях неожиданно, и доктор сразу же вышел:

– Ну что, как оно, сын? – Он похлопал меня легонько по плечу. Садиться он отказался – значит, пришел ненадолго.

– Могло быть и хуже, – я пытался привычно шутить. Плохо получалось, но я продолжал ему улыбаться.

– Встретил в коридоре Сару. Она вышла в расстроенных чувствах. Перенервничала, девочка.

– Она всегда нервная. Пришлось ее выпроводить. Я и сам сейчас слегка не в себе.

– Понимаю. Отдыхай, сын. Набирайся сил, а я скажу Роси, что ты отдыхаешь. – Отец расправил покрывало у меня в ногах.

– Рослин здесь?

– Да, она пришла со мной и ждет в коридоре.

– Позови ее, пусть войдет.

Отец хитро прищурил глаза, а потом показал мне пальцем «но-но»:

– Эту девочку я тебе в обиду не дам. Запомни мои слова, Фреди. Она не для тебя.

– Да?!. – Я прямо аж сел в кровати, позабыв о боли в плече от накатившей злости. – А для кого же тогда?

– Я скажу тебе коротко и один раз: Сара будет такой женой, какая тебе нужна – она покладистая, слегка легкомысленная и наивная. Она будет слушать тебя и помалкивать.

– Откуда ты знаешь, что мне нужна именно такая жена?! – Я удивленно смотрел на него, и мне казалось, что он сошел с ума в том бункере, пока шла перестрелка!

– Знаю, уж поверь мне, старику. Твоя мама… – он все-таки присел в кресло и потом указал рукой на двери, – она была такой же, как Роси, и обуздать такую женщину смог только я. – Он заливисто засмеялся. – Знаешь почему? Потому что я не представлял ее тихой, хозяйственной и покладистой женой. У нее был характер! И уж поверь мне, она устраивала мне такие взбучки – я забывал, что я гангстер!

Теперь уже я рассмеялся. Да, мама была своевольной.

– Позови ее, я хочу получить от нее порцию взбучки, потому что мне тихоня-жена не нужна.

– Она рассказывала мне про выставку в Мэнфисе с ее фотографиями…

– Ну надо же, – иронизируя, я дотянулся до початой бутылочки виски и сделал глоток.

– И то, что две из них теперь весят в твоей спальне благодаря Марку.

Настолько откровенных разговоров между отцом и Рослин я не ожидал, но это были только цветочки, ягодки оказались впереди.

– На что еще она тебе жаловалась?

– Она не жаловалась, мы просто болтали. Говорит, ты все ее пытаешься напоить и затащить в койку… Но при всем этом мне понравилось, как она сказала, что ты наверняка не такой высокомерный и извращенный, каким хочешь казаться.

Я едва не подавился выпивкой от услышанного. Отец сделал паузу и будто случайно дотронулся до моей ноги ладонью, добавив:

– Ты же не обидишь ее, Фреди, правда? Я понимаю твой порыв, она красивая девочка, интересная собеседница… внешне не похожа на итальянку, тут уж она урвала всю красоту Мэдди. Она вся такая, – отец сжал мою ногу сильнее, – с диким огоньком внутри. Будь у меня дочь, я полагаю, она была бы такой же. Но! – на этом «но» он сделал паузу. – Она не твоя, Фреди. Оставь эти грубые приставания к ней, найди себе женщину на пару вечеров, если так уж хочется поразвлечься, пока ты не женился на Саре.

Я намеренно скинул его руку с моей ноги и допил виски до дна. То, что он сказал мне, вдруг задело меня за живое. Я не хотел просто поразвлечься с Рослин!

– Жаль, что ты думаешь, будто я хочу только видеть ее в постели… И не тебе решать, какую жену я хочу видеть рядом с собой! Позови Роси, я тебя просил.

Отец молча смотрел мне в лицо, пытаясь сложить воедино весь наш разговор. Потом резко встал и молча открыл двери.

– Рослин Мэй… Ты еще здесь? Можешь зайти, дорогая.

Мне стало интересно, о чем таком отец говорил с Рослин, что он пришел к выводу, что эта маленькая женщина не для меня?! Гадство! Да, я не был слишком галантен с ней, но и она этого не требовала от меня. Она явно флиртует со мной, пусть и тайно, но палку не перегибает. Еще говорила, что я не в ее вкусе – вдруг просто слукавила, а я даже не просек! Разве можно понять этих женщин?

Бутылку виски я осушил и улегся в кровать, чтобы расправить раненое плечо. Отец пропустил Рослин в комнату и закрыл за ней двери, оставив нас наедине, мне даже не пришлось просить его об этом. Я молча смотрел на ее порозовевшее лицо, после похлопал рукой по бортику кровати, намекая, чтобы она присела рядом.

– Сильно задело? – Она не спешила садиться, просто стояла рядом. – Врач сказал, тебе вытащили пули с плеча.

– Да, три штуки. Могло быть и хуже, я в порядке. До свадьбы заживёт!

– Верно.

Я наблюдал за тем, как она медленно ходит по комнате, – то от моей кровати к окну, то обратно ко мне – и садится в кресло.

– Как тебе времяпровождение с моим отцом?

– О, дон Вито чудесный собеседник. С ним можно говорить часами, вовсе не надоест.

Я засмеялся, отчего плечо резко заныло.

– Я наслышан о ваших разговорах… О выставке, картинах и о том, что я пытаюсь затащить тебя в койку.

– Да-да, все верно. Но это только крошечная часть нашей беседы… Дон Вито посоветовал мне искать серьезного жениха, старше меня и с перспективой. Даже сказал, что имеет такого приятеля слегка за тридцать, пытался меня заинтересовать знакомством с ним.

– А ты что?

– Думаю, было бы неплохо познакомится с ним, пообщаться… Поглядеть на него, авось понравится!

Я сердито посмотрел на нее и вскинул голову.

– И я бы не отказался взглянуть на этого типа!

– Интересно, для чего?! – уголки ее губ сердито опустились вниз.

– Хочу оценить, достоин ли он тебя.

Мне показалось, Рослин не усомнилась, что именно так я и поступлю. Она почему-то начала улыбаться, а затем и вовсе перестала сдерживать себя и рассмеялась на всю комнату. О, ты не в курсе, малышка, как твой смех и улыбка возвращают меня к жизни.

– Ты первая, кому это кажется смешным. – Глаза сверкали от алкоголя в крови. Пусть не специально, но она всё же оскорбила своим недоверчивым смехом меня лично. Я не понимал, то ли Рослин рассмеялась от разочарования, то ли из-за того, что приняла мои слова за шутку.

– Я понимаю, что ты не веришь мне…

– Ты ничего не понимаешь, Фреди, – парировала она и нервно ткнула кресло ногой.

– Объясни тупице… – конечно, я не собирался уступать ей.

– Твой отец решил, что для его сыновей важно приумножать семейный капитал, поэтому будущие жены должны быть сказочно богаты. Знаешь, пусть это и выглядит как холодный расчет, но он прав: любовь случается с единицами, а деньги еще никому не помешали!

– Нет, – теперь уже я заулыбался. – Не верю тебе, потому что это не твои мысли… это фразочки отца! Он так мыслит и промыл тебе мозги!

– Я никогда не любила и думаю, что со мной это вряд ли случится.

– Дура! Тебе же едва двадцать исполнилось, вся жизнь впереди – и ты полюбишь. Если уже не полюбила… – я резко сел, позабыв о плече, схватил ее за руку и потянул в свои объятия.

Она прижала свою ладонь к моей груди, заверещав:

– Господи, что ты делаешь?

Я ничего не ответил, лишь подумал, что сейчас раздену ее и докажу, что имею все права на нее. Я сбросил с себя одеяло и получил пощечину от Роси – это еще больше раззадорило меня. В эту секунду мне захотелось почувствовать ее губы на своем теле. Она так чудно пахла еле уловимым ароматом весенней сирени, что голова моя пошла кругом, и я стал воистину сам не свой. Я потерял себя в чувствах и жадно целовал ее губы, припухшие веки и розоватые щеки. Она стала моим откровением, и все, что сейчас я делал, имело удивительно честное признание по отношению к ней. Рослин на изумление не противилась – охотно припала ко мне, смачно покусывая мою нижнюю губу. Я чувствовал, что она еще сопротивляется сама себе, – внутренний голос рассудка пытался ее образумить, но, похоже, она отказывалась его слушать. Я быстро поднял ее с кровати и решительно унес в свою комнату, успешно миновав коридор, – нас никто не заметил. Адреналин настолько зашкаливал, что я позабыл о раненом плече, в тот момент мои мысли были заняты только Рослин. Я тихо шептал ей: «Все к черту… все к черту! Я тебя хочу… хочу не потому, что хочу просто трахнуть! А потому что хочу, чтобы ты всегда была моей!» А она, чертовка, смеялась мне в ответ, смеялась, но продолжала нежно касаться моего лица, целуя мой колючий подбородок и шею.

Моя девочка… такую сильную любовь поначалу не замечают и противятся ей. А со временем – умирают, потому что нет сил жить без нее. Прости, Джо! Целуя ее между ног, я уже понимал, что без нее больше не представляю своей жизни.













4. Перелом




Утром я пришел в себя в собственной кровати, голова невыносимо болела, словно бы меня били по ней всю ночь бейсбольной битой. Чёрт! Я с трудом мог вспомнить, что вчера произошло, – плечо слегка подёргивало, ноги казались ватными. Кто-то возле меня зашевелился и перевернулся на другой бок – мой Бог, сладкая Рослин!

Первое, на что я обратил внимание, – была ли она голой. Она спала возле меня, тихо посапывая носом как примерная девочка. Я скинул с неё покрывало – на ней был всё тот же жаккардовый брючный костюмчик приятного золотистого оттенка. Неожиданно я задумался: она успела одеться или спала одетая всю ночь? Мне что, приснилось, будто я стянул с неё штаны?! В недоумении я придвинулся к ней с поцелуем, на что она неожиданно распахнула глаза и шепнула:

– Доброе утро, развратник!

Я аккуратно убрал с ее щеки кудрявый локон, улыбаясь:

– Доброе, не расскажешь ли мне, почему ты одета?

Она поднялась на локотках, поправляя блузку, и окинула меня критическим взором. Ох уж эта интригующая блузочка: ткань слегка просвечивалась, и я без труда мог рассмотреть, какого цвета её бюстгальтер. Она излучала чистый секс, даже будучи одетой.

– Ты что, ничего не помнишь?

– Если честно, голова словно снежный шар… Помню, что принес тебя сюда, страстно целуя, и смог, наконец-то, залезть тебе между ног. У нас всё-таки случился…

– Нет, – она засмеялась, – не случился.

– Но я отчётливо помню, как стянул с тебя штаны, как опускался поцелуями всё ниже и ниже… Как… Как промышлял там губами.

– Так и было, ты очень хорошо делал свое дело. – На этих словах она закатила глаза, словно вспоминая ту сцену и приятное ощущение, которое я доставил. – А потом ты отключился – прямо у меня между ног!

Я стукнул кулаком по ночному столику от злости на себя и опрокинул недопитую бутылку того дрянного шампанского.

– Вот черт, а я уже обрадовался, что все-таки тебя трахнул!

– Не расстраивайся, будет тебе уроком – будешь меньше пить! – Она потрепала меня по голове, улыбаясь.

Конечно, Фреди, она смеётся над тобой, потому что ты оплошал в самый интересный момент!

– А чего ты смеёшься? Думаешь, тебе удалось от меня отделаться? Нет… – Я аккуратно погладил ее по спине, по которой стремительно побежали мурашки. – Я не против повторить хоть сейчас. А вообще… – Я уселся поудобнее, обнимая её за плечи. Какая же она была теплая! И всё так же пахла сиренью. – Всё, что я вчера тебе говорил по поводу того, что я хочу не просто трахнуть тебя, а хочу быть с тобой, – это правда. Твое появление что-то всколыхнуло во мне… Неизведанные мною ранее чувства. Я как будто начал жить по-другому, смотреть на вещи иначе…

Рослин спокойно слушала меня, еле заметно поглаживая ладонь, – из моего захвата вырываться она не стала.

– Это не из-за меня, все дело в смерти Джо. Ты ещё страдаешь из-за его смерти, как и все мы. Потеря близкого человека всегда оставляет невидимый след на душе… Если такая, конечно, имеется в человеке.

– Да, мне его действительно не хватает, но Джо здесь ни при чём. Твое присутствие не даёт мне жить спокойно, прежней жизнью. Знаешь, все мои проблемы из-за тебя, Рослин Мэй!

Мои слова прозвучали как обвинение в её адрес. Вырвалось… Сука! Но я ведь действительно так думаю. Она сводит меня с ума! Вот сейчас она сидит в моих стиснутых объятиях и даже слова поперек не скажет!

Рослин молчала недолго – грубо оттолкнула меня назад и дала пощечину. Я принял ее с понимаем.

– О-о, тогда прости! Что ты хочешь от меня услышать? Фреди, я не хотела, чтобы так получилось?! Не дождешься! Я сейчас уйду чтобы не мешать тебе жить прежней жизнью! – Она остановилась, бросив взгляд в зеркало. – Вот только умоюсь.

Я начал ей аплодировать:

– Боже, какие страсти! Мы уже ругаемся – как супруги, прожившие в браке лет двадцать! Вообще-то, я не хочу, чтобы ты уходила. Ещё очень рано. Как умоешься, приходи сюда, полежишь ещё со мной… Рану мою обработать поможешь.

– Размечтался! – Она бросила в меня мокрое полотенце. – Будет весело, если твоя невеста застанет меня здесь.

Я поймал полотенце, смеясь над ее словами, и принялся наблюдать, как она намыливает лицо мылом, а затем смывает пену теплой водой. Без косметики на глазах она выглядела сущим ребенком. Как же мне нравятся эти ее ямочки на щеках, когда она улыбается. Необузданная женщина! Нет, так просто я её сейчас не отпущу. Я должен убедить её, что она только моя, никакой другой мне не нужно.

– Роси, хочу тебя попросить об одном, пока ты ещё не ушла…

Она вышла из ванной, вытирая лицо сухим полотенцем. Налила из графина обычную воду и сделала пару глотков.

– О чем?

– Подойди ближе. – Я специально поманил ее к себе, желая видеть глаза. – Ну не бойся, не укушу.

– Я ночевала с тобой в одной постели, думаешь, мне может быть страшно? – Она села на край кровати, отбросив полотенце, но стакан все ещё покоился в ее руке.

– Не спеши делать выводы обо мне, сладкая. Да, я чудный мужик, с криминальной жизнью и всеми вытекающими в ней; порой я развратник, алкаш, гулёна и грубиян, но несмотря на всё это – я верен себе, когда знаю, за что борюсь, и понимаю, что без этого – никак!

Она внимательно выслушала меня и только потом осмелилась спросить:

– И в чем же ты уверен, Манфредо?

Я придвинулся к ней ближе: наши лица находились друг от друга в нескольких сантиметрах.

– В том, что хочу видеть тебя своей женой. Это точно, и по-другому не должно быть!

– Ха, сними розовые очки. – Она щёлкнула пальцами у меня перед носом. – И почему я должна тебе верить?

– Ты ничего мне не должна, а вот мой долг – постараться показать тебе себя настоящего. Без вот этих гламурных гангстерских замашек, без моих многочисленных родственников. Никакой Сары, которую я даже видеть не желаю, не говоря уж о перспективе жениться; без отца, который любит диктовать как мне жить, в конце концов – без алкоголя, который делает меня озабоченным кретином. Я хочу быть собой рядом с тобой, Рослин!

Она долго смотрела на меня и молчала. Я начал переживать, что она сейчас развернется и уйдет, даже не дав мне надежду. От нервов я достал портсигар и попытался закурить, но она вдруг выхватила у меня из рук вещицу и отбросила за спину.

– Если так, от сигар тоже придется отказаться.

– Хорошо, – резко выпалил я, осознав, что она дала мне шанс. Правда? Или мне показалось? Детка, я тебя не подведу! – Надеюсь, это все? Больше мне не надо от чего-то отказываться?

– Смотря что ты имеешь ввиду, – Рослин хитро прищурила глаза, наблюдая за мной.

– Ты, я и мятая постель…

– Боже, ты все никак не угомонишься. – Она закатила глаза, встав с кровати. – Я пойду к себе. Пока, Фреди!

– Да что плохого в том, что я хочу заняться с тобой любовью? Ты и сама не была вчера против моих ласк…

– Скажи… Мне всегда было любопытно узнать, вот когда мужчины используют местоимение «никакая», то имеют в виду сексуальный подтекст, предположим, никакая в постели? Или же «никакая» как человек, который не устраивает по другим критериям?

Мои брови вытянулись от удивления, превратившись в узкую полоску.

– Догадываюсь почему такие вопросы, – хохотнул я, – уже в который раз ты меня поражаешь, Роси.

– А ты в свою очередь уходишь от ответа.

Я пропустил ее замечание мимо ушей и выпалил:

– Ты просто хочешь знать, спал ли я с Сарой?

– Не льсти себе! Отношения между вами меня волнуют меньше всего. Мною движет бессознательное стремление к познанию.

Я долго не спускал с нее недоверчивого взгляда. Если она пыталась одурачить меня, то делала хуже только себе; или она затеяла этот разговор, чтобы привлечь мое внимание? Святой Отец! Чтобы понять женщину, нужно пожить с ней не один день, месяц или год… Даже прожив рука об руку целую вечность, в итоге ты сделаешь выводы, что так и не сумел понять ее глубинной сущности.

Глаза мои опустились на ее алые губы. Я не хотел их прямо сейчас, просто вспомнил, как однажды она прижалась ими со всем своим теплом к моему лбу. Из открытого окна подул ветер, и весенняя сирень густым шлейфом затянула меня в свой плен. Так пахла она… женщина мечты гангстера.

– Я не спал с ней и не собирался. Она не в моем вкусе, и как бы отец ни настаивал на нашей свадьбе, я найду способ избавиться от этой навязчивой затеи. Это во-первых, – сказал я и загнул указательный палец. – Во-вторых, я соглашусь: как человек для меня Сара «никакая», она глупая, пугливая, тошнотворно-приторная в манере разговора. У нее на уме тряпки и размышления о том, каким будет чудесным наш свадебный день. Такой ответ тебя удовлетворит?

– Он вполне обоснован. Спасибо. И да… Фреди, остынь!

Она резко плеснула мне остаток воды из стакана прямо в лицо! Вот уж чего я не ожидал! Я крепко выругался и недовольно схватил ее за руку, повалил на кровать.

– Оставь меня в покое, на тебя что, вылить ведро воды?.. Ты просто неотёсанный чурбан, грубый и озабоченный! – Она пыталась отбиваться от меня, но что значат её девичьи удары (подмечу, она довольно сильная в руках) против моего мужского захвата!

– Ты забыл наши семейные традиции?!

– Традиции? Ты еще веришь в них? Что же ты вспомнила про них только сейчас? Помню я все, помню… Если пересплю с тобой – ты должна стать моей женой. Так почему бы не ускорить этот процесс?..

– Действительно… Сара наверняка на это и надеялась, когда ты, как любишь выражаться, трахал ее на заднем дворе.

– Ни на что она не надеялась, потому что я с ней не спал! Это она тебе эти сказочки наплела?!

– Зато с другими точно развлекался.

Рослин вырвалась, когда я ослабил хватку, и собралась убегать, но я успел подскочить и перегородил ей выход. Я был вдвое выше ее и конечно, сильнее, несмотря на раненое плечо.

– У меня были интрижки только с не-итальянками. Ты же должна знать, что закон действует только между нашими, неужели ты забыла?

– Molto bene*! Пропусти меня, я все помню, Фреди. К твоему сведению, я только наполовину итальянка, но это не значит, что ты должен вести себя со мной как с последней давалкой!

– Scema**! Я не считаю тебя шлюхой, хотя изначально там, на похоронах Джо, я принял тебя за его бывшую девку. И ты меня тогда жутко взбесила своим равнодушным лицом, как у каменной статуи! Но сейчас я знаю, кто ты, чья ты дочь, чья сестра, какой ты непростой человек со своей надломленной жизнью… Дай мне возможность быть рядом с тобой, чтобы ты могла узнать меня получше.

– Боюсь, – она всё-таки смогла прошмыгнуть мне под руку и дёрнуть за дверную ручку, – тогда ты не отделаешься просто стаканом воды в лицо! Со мной не бывает просто, и Джо знал об этом.

Она выбежала в коридор, оставив меня в растерянности с мокрой головой и сжатыми кулаками от возбуждённой злостности.



Весь последующий день меня бесило абсолютно все. Даже празднование дня рождения, которое из-за вчерашних событий продолжилось сегодня, не сделало меня добрее ни на минуту. Я позволил себе пить по-чёрному, тем самым объявив бойкот обещанию, ныне данному Рослин. Как же мне хотелось сейчас крушить все на своем пути: я думал, что лучшим способом было бы пойти в спортзал, одеть боксерские перчатки и поколотить грушу до мозолей на пальцах и струящейся крови по локтям. Дохлый номер – плечо остановило меня. Похоже, адскую боль я начал чувствовать именно сейчас, потому что адреналин в моей крови поуменьшился. Я не видел Рослин и оставался спокойным, несмотря на скопившуюся внутреннюю агрессию. Я намеренно оставался в стороне от всеобщего веселья. Музыка лишь отражалась эхом в моем сознании.

Знаешь, Джо, я подумал, что ты не просто так не хотел знакомить меня со своей сестрой. Ты же знал, что она строптивица, неугомонная и неприкаянная маленькая женщина. Ты ли все эти годы опекал ее, ты ли заботился о ней, когда ваш отец занимался своей карьерой тренера в национальной сборной по бейсболу? Да, она не будет покорной! Мой отец был прав: такой, как она, нужно чувство свободы и уважения своих личных прав. Она отнюдь не типичная итальянская девушка, которая будет смиренна пред своим мужем. Она сильна духом и гордится этим. Сколько же в ней отваги, чтоб вот так просто, как сегодня утром, плеснуть мне в лицо воду, дать пощечину или бросить в меня мокрое полотенце?! Да ни одна женщина себе такого не позволяла в мой адрес!

Сможет ли она вынести ее в одиночку, эту силу, если Сальвадор выдаст Роси замуж за выгодную партию, а новый муж будет ее подавлять, пытаясь усмирить? С ужасом я понял, что она так не сможет и наверняка предпочтёт умереть, лишь бы не жить подобным образом!

Я достал портсигар. Мне бы не хотелось, чтобы история Медельин (ее матери) повторилась; ведь даже ребенок ее не остановил.




***



Два месяца минуло с тех пор, как я уехал решать дела семейного бизнеса в Сицилии. Я договорился с Черни, нашим партнёром по инвестициям, что остальные встречи лучше перенести в Чикаго, ведь я должен быть ближе к другим членам нашей организации, к тому же, некоторые решения зависели не только от моего мнения, а и от решения целого клана. Когда я оказался в Чикаго, партнёры назначили встречу в торгово-офисном центре Мэнфис. Я был наслышан об этом месте благодаря Марку; когда наши переговоры удачно завершились, мы отменно отпраздновали это в атмосферном ресторанчике на первом этаже, а после я и Черни спустились к выставочному залу.

Мы говорили ни о чем: Черни рассказывал, что давно не был в Чикаго, даже забыл, насколько здесь свободная, веселая жизнь. Я соглашался с ним, пытался слушать его рассказы внимательно, но не мог сосредоточиться. «Вот она, – думал я, – та самая выставочная фотогалерея Ромео».

Я окинул взглядом зал: здесь было так много Рослин, что у меня голова пошла кругом от ее нетипичных поз, довольных взглядов и притягательных улыбок. Сколько же он платит за аренду и возможность выставлять свои работы в этом торговом центре?.. Каждый день бесчисленное человеческих глаз смотрит на нее… От этой мысли меня передёрнуло. Не хотел бы я, чтобы они все смотрели на нее! Она слишком прекрасна, чтобы принадлежать всем! Сладкая… Мне хотелось снова увидеть ее, приветственно обнять и сказать, как я успел соскучиться.

Со дня рождения отца мы не виделись, даже случайных встреч не происходило. Кто-то из наших общих знакомых сказал мне, что она проводит все вечера на своей фотостудии, изредка посещая кафе и рестораны. Я не знал, где бы ее выловить, случайно встретить, но сегодня было двадцать восьмое ноября, и я прекрасно понимал, где найти ее в этот день.



Восточная часть Розхилл. На кладбище тихо, редкие птицы своими криками создают слабую иллюзию жизни. Людей немного – погода испортила планы тех, кто хотел в этот день прийти сюда. К тому же, было три часа дня, а в такой час сюда мало кто приходит. Свою маленькую женщину я заметил сразу, ещё шагая вдоль тисовой аллеи.

Я купил длинные розы насыщенного красного цвета. Такие ароматные! Я подумал, что они смогут перекрыть собой запах гнилой земли и опавших листьев. Я тихо подошёл к склепу и незаметно встал позади Рослин, слегка сутулившей спину. Я прочел про себя надгробную эпитафию:




Медельин Грэйси Ройс


1930-1959


"Ее душу унес Господь, а вечную славу – осенний ветер…"



Я подошел ближе, шепнул покойнице что-то, отдалённо напоминающее приветствие, дотронулся до фото и поставил розы в высокую глиняную вазу – и тут же ощутил спиной весь холод от взгляда Рослин Мэй. Она сверлила меня своими огромными глазами, словно видела, что в глубине души я действительно сожалел об утрате. Очевидно, она не ожидала увидеть меня здесь. Через пару минут я поравнялся с ней.

– Откуда ты здесь?

– По иронии судьбы наши встречи происходят на кладбище. А если серьезно, я подумал, что в годовщину точно застану тебя у матери. Все хорошо? Вид у тебя неважный…

Выглядела она уставшей, глаза слезились, но Рослин была бы не собой, если бы показала мне свою печаль открыто.

– Да, спасибо. Мы давно не виделись.

– Очень давно, неправильно вот так оставлять тебя надолго. Увы, пришлось. Были дела в Италии, но ты бы со мной точно не полетела, оставив учебу.

Она улыбнулась уголками губ:

– Что-то проходит, а что-то вечно! Ты не изменяешь себе, Фреди. О чем ты там шептался с мамой, когда ставил розы?

– Я?.. С чего ты взяла, что я говорил?

– Слышала твой шепот…

– Да так, просто решил поближе познакомиться с покойной тёщей. Обещал, что буду заботиться о тебе. Черт возьми, ты так похожа на нее, я и не знал… bellissima***.

– Нашел время шутить, – Роси вздохнула, поглядывая на наручные часы. – Мне пора… Эти зеваки (она намекала на папарацци) не дают мне прохода! Надо было взять охранника…

В самом деле: у ограды томились безудержные фанаты ее покойной матушки.

– Постой, я отвезу тебя куда скажешь… Обещаю, что буду вести себя благородно.

Я обрадовался, когда она согласилась на мое предложение. Сегодня за рулём своего авто был лично я – шофера и охрану отпустил намеренно, мне очень хотелось побыть с Рослин наедине. Она так прекрасна, и накрывшая лицо печаль не портила присущее ей очарование; я все равно желал быть с этой женщиной и в горе, и в радости. Сейчас я разделял ее горе – ее беда была моей; мое плечо было ее опорой.

Я предложил Рослин поужинать в ресторане дяди Лорена, она неохотно согласилась. Еда оказалась отменной, итальянский салат из пасты пришелся Роси по вкусу. Вообще она ела мало, аппетит явно покинул ее сегодня, а вот выпить чего-то покрепче она не отказалась.

– Что нового расскажешь? – просто и без обиняков спросила она.

– Ну-у…мы обрели новых инвесторов, очень хороший улов, я считаю. Дела фирмы пойдут лучше, чем сейчас. Все остальное, что касается бизнеса и наших мужских дел, тебе не нужно знать. Кодекс молчания, сладкая.

– А как твое плечо?

– Ты помнишь! – я заулыбался. Ещё бы она не помнила, это же случилось в тот день, когда я затащил ее в кровать. – Давно затянулось и не напоминает о себе. Скажу больше, я успел получить новые царапины. А, ерунда! К такому быстро привыкаешь.

– Дон Вито в здравии?

– Конечно, ему так понравилось отмечать свой юбилей, что мы чуть ли не повторили его через неделю! Между прочим, все это время он интересовался у твоего отца, как твои дела. Ты ему понравилась, и я нисколько этому не удивлен.

Она смутилась, накручивая пасту на вилку, а потом вдруг спросила:

– К свадьбе уже всё готово? Сара, верно, без ума от счастья, наконец-то ты станешь ее мужем.

– Это ты от Сальвадора узнала? Ну да, – я попросил официанта повторить нам вино, – от кого же, если не от него. Наши отцы ведь дружат.

– Да, папа упоминал как-то раз… Говорил, твой старик приглашал нас на праздник. Ты не думай, я приду. Буду вести репортажную съёмку века: свадьба самого завидного жениха-гангстера Чикаго!

– Снимать там будет нечего. Это все проделки отца, я не желаю жениться. Сара не моя женщина, и ты прекрасно об этом знаешь.

Она молча доела свою порцию салата, которую мучила полчаса, и допила бокал вина.

– Что мы все обо мне… Расскажи, как ты поживаешь? Что произошло с тобой, пока меня не было в Чикаго?

– По-моему, ты знаешь все и без моих рассказов. – Она сощурила глаза, намекая тем самым, что в курсе того, как я пробивал информацию о ней во время моего отсутствия.

– А тебя трудно обойти с левого фланга, сладкая. – Я игриво ей подмигнул. – Да, я знаю, что ты была на практике в Нью-Йорке, прошла ее успешно; твоя знаменитая выставка до сих пор в Мэнфисе, мне даже удалось лично ее увидеть; еще мне доложили, что ты подстриглась, – фото сделали мои невидимые помощники, кстати, тебе идёт удлиненное каре… Кажется эта стрижка так называется? А, ещё около тебя начал ошиваться какой-то corteggiatore****, кажется, вас познакомил Сальвадор. Ему под сорок, он очень богат, но скучен и чопорен, да? Арнольд Локки.

– А ты целеустремленный, Манфредо. Твои люди зря времени не теряли, пока ты решал дела в Сицилии. Но даже им известно не все.

– Удиви меня, дивная моя.

– Через пару дней я еду в благотворительный тур по Америке в поддержку больных детей и раненных на войне солдат. Наш университет организовал эту недельную акцию. Я и не думала, что со мной когда-то случится нечто подобное, но моя гастрольная жизнь начнется уже через пару дней…

– Ты будешь снимать, а потом сделаешь благотворительную выставку?

– Ага, – она гордо кивнула.

– Отлично. Я тогда поеду с тобой. Официант, пожалуйста, счёт…

– Ты с ума сошел!

– Нормально, как раз побуду с тобой и развеюсь.

– А свадьба с Сарой?

– Какая ещё свадьба, когда моя маленькая женщина будет колесить по стране без защитника?!

– У меня будет охрана.

– Все равно, я еду с тобой, это не обсуждается. Помнишь, я обещал, что ты узнаешь меня получше?

– Да, но пить и курить ты не бросил.

– Ха-а, а тебя тоже не было все это время рядом, так что… будет возможность познать друг друга в неформальной обстановке.

– Неисправимый упрямец!

– Проявление упорства помогает мне избежать самодовольства.

– Ты не поедешь. Во-первых – отец Сары найдет нас и первым застрелит тебя, ну, а потом уже я попаду под раздачу. – Роси вышла из-за стола, я успел распахнуть перед ней двери, пропуская вперёд.

– Мне нравится твой гангстерский настрой, мы очень даже неплохо будем смотреться вместе. А во-вторых что?

– Я буду не одна. У меня будет сопровождающий, и ты о нем уже упоминал.

– Ах да… Арнольд Локки. Неужели он согласился на твои публичные появления?

– Согласился. Так что занимайся своими делами, Фреди. Обо мне будет кому позаботиться.

Локки. Чёрта с два! Я не отдам ее, пташку мою прекрасную. В порыве чувств я схватил Роси за руку возле машины. Она вывернулась, дернула руку и хотела уже сесть в авто, но я снова дернул ее и схватил в охапку. Уж больно ревностные мысли застряли в голове. Я смотрел ей в лицо, и мне казалось, что я готов был сейчас же украсть Роси, лишь бы не отпускать ее к какому-то ханже.

– Пусти меня, Манфредо! Ты снова за свое?

– Тебе он нравится? Ты полюбила его, скажи?

– Ревность ослепила тебя, что ли? – она недовольно фыркнула. – Мне нечем дышать, пусти…

– Не ревнует только тот, кто вообще ничего не чувствует. Ну ничего, я с ним еще разберусь…

Я отпустил ее, сел за руль, нажал на педаль. Машина тронулась с места. Мне многое предстоит ещё узнать. Оказывается, всё не так уж просто.

Роси смотрела в окно, и вид у нее был еще хуже, чем на кладбище возле могилы матушки. Я постоянно слышу голоса, Джо, голоса после твоей смерти… Ты невероятно правильно умеешь излагать мысли, словно предупреждаешь меня об опасности. «Она не его и не твоя, Фреди… Когда же ты поймешь, в конце концов, что она боится принадлежать мужчине! Она не доверяет нам».

Я неспешно ехал на своем Maserati Quattroporte, глядя в зеркало дальнего вида на задумчивую Рослин. Мы обменялись короткими взглядами, но все ее внимание поглотили мерцающие огоньки далёких фонарей в центре города. О чем ее мысли? Есть ли в них место для меня?

Она будто услышала, смотрела и улыбалась, этот взгляд пробрал меня от самого сердца до кончиков пальцев. В этот миг каждое ее движение останавливало мое дыхание. Я мог ощущать истинное счастье, лишь пока она находилась рядом. Отпускать ее не хотелось. Сладкая моя… Просто живи, чтоб я радовался за тебя. Доверие придет со временем.




























5. Накануне Рождества




В один из дней будучи в командировке, я листал журнал за завтраком, пил не спеша кофе с тостами и сыром, и мне на глаза попался целый разворот с фотографиями Рослин и текст, явно высосанный из пальца, который ничтожно терялся среди огромных снимков подпольно снятых папарацци. Очевидно, кадры были сняты в годовщину гибели Мэдди. Я хорошо помню тот день. Потухшая от печали Роси стояла у могилы матери, слезы еле заметно застыли крохотными кабошонами на ее длинных ресницах. Я подумал, странно что на этой серии фото нет меня. Я же там был! Принес розы для Мэдди и какое-то время стоял возле Роси мирно болтая. Но я подозреваю, что тут не так. Многие папарацци смелые в деле только со знаменитостями, политиками, спортсменами. Когда же речь заходит про итальянскую мафию, снимать или нет младшего сына босса клана Макалузо, пусть за огромный гонорар и обещанное СМИ прикрытие, – они тысячу раз взвесят прежде чем согласиться. Фоторепортёр снимавший Рослин попался робкий. Он явно побоялся меня фотографировать.

Другое дело Рослин… Запечатлеть единственную дочь Медельин Ройс в годовщину смерти актрисы – двойная сенсация! СМИ нуждались в свежем материале. У них было смехотворно мало информации, фото про юную Роси. И вот сейчас я любуюсь ее красотой с обложки известного журнала в Италии! Я любовался ее аппетитным, гибким станом в лёгком кремовом пальто, которое развивалось на ветру, и думал, что все же, она неземное существо. Если бы она могла увидеть во мне то, что вижу в ней я. На ее светлом лице с застывшей от боли полуулыбке каким-то несуществующим в природе цветом горели ее огромные глаза. Она бы обрела покой если б знала, что Мэдди находится в лучшем месте?

Мне стало тесно сидеть в кресле. Я допил кофе, спрятал журнал в дипломат и уехал на собрание. Два последующих дня я не спал, всю ночь напролет считая часы, когда вернусь в Чикаго и снова ее увижу. Меня затягивает… Клапаны моего сердца всегда были пустые, но с тех пор, как я встретил Рослин в них стало тесно. Воспоминания разбиваются во мне словно капли дождя об асфальт. Раньше я был одним из тех, кто постоянно рискует. Я проводил столько пустых ночей с людьми, которых я не знал.

Так не может продолжаться до бесконечности. Я буду несчастен, если ее не будет рядом. Я не могу спать, нет, не могу, как раньше. Ад охватил меня собой ночами. Больше не будет смысла рисковать. Единственный существующий для меня мир тот, в котором я буду знать, что есть она. Я могу признаться, что я слаб. Я могу признаться, что я раним. Я могу рассказать ей все, что она хотела бы знать, чтобы видеть, как истина в ее глазах становится силой.

Что-то должно измениться. Молю тебя, Боже, дай мне дураку шанс её удержать. Я отдам ей всю свою любовь. Что-то должно измениться… При свете ночника я листаю страницы журнала, нахожу ее фото и не смыкаю глаз своих. Я до утра смотрел на нее, борясь со своими страхами.

Названый СМИ «ангел Медельин», смотрит на могилу матери, как на обрыв с которого лететь. Все умирают только раз… Рослин… Глаза ее пронзительно кричащее в своём безмолвии. Я хотел бы сказать ей, что прах не превратится в цветы.




***



Декабрь подобрался незаметно.

В обед на собрании организации я впервые за долгое время увидел его – Арнольда Локки. Его отец когда-то занимал одно из не последних мест в нашем общем деле. Но это было давно. Сейчас Лучано стал слишком дряхлый для такой работы, и отныне Арни занимается всеми делами под чутким руководством папочки. Младший Локки выглядел, как и на фото – крепкий мужик лет под сорок, серьезное выражение лица, всегда носит костюмы, в руке длинная трость, которая служила ему не аксессуаром, а опорой – как мне известно, после неудачной перестрелки он повредил ногу.

Вон он какой, – оценивающе подумал я, – жених для Рослин. Он казался мне чересчур чопорным, правда, я знаю его только с расстояния, но на мой взгляд, среди нашей компании, он слегка выделяется своими старыми взглядами на жизнь и на то, какими должны быть итальянские женщины в его понимании. К Рослин у него было особое отношение, я видел, как они общаются, как Арни пытается убедить ее в своем мнении, но зная Роси – она никогда не подчинится и не поверит так просто, если не будет уверена, что ей это нужно. Арни явно пытался ее подавлять, и Рослин часто намеренно избегала общения с ним. Откуда я об этом знаю, спросите вы? Мне хватило одного вечера общения с ним, чтобы понять какой он засранец.

Раз-два… щелкаю пальцами и переключаю свое внимание на праздничный вечер. Джаз доносился из большого гостевого зала. Рождественские вечеринки в отцовском доме начинались в двадцатых числах декабря, наш клан проводил вечеринки почти каждый день – в офисе, дома, у друзей, в ресторане, вплоть до самого Рождества. Я люблю рождественские праздники, наверное, потому, что в это время все вокруг замирает в преддверии праздника – лично у меня работы становится больше благодаря праздничной атмосфере. Люди в приподнятом настроении готовы тратить тысячи долларов на подарки, запрещенную выпивку, становится проще развести их на деньги, и в это время наши рестораны, отели, бутлегеры, казино, бордели делают бешеную выручку по всей Америке. Это не может меня не радовать!

Я смотрю на старинный рояль около витражного окна с огоньками. Старый друг моего отца (очень знаменитый) певец и композитор, лично согласился исполнить сегодня несколько своих праздничных композиций. Многие песни были всем известны, поэтому подвыпившие гости подпевали Фарелу Санти, танцуя с бокалами и просили спеть на бис.

Я играл в карты на деньги с Марком, когда мимолетно заметил около Фарела невысокую женскую фигуру. Она прошмыгнула мимо гостей, занятых меж собой разговором. На ней был пестрый скользящий брючный костюмчик, цвета пера фламинго. Я выигрывал, удачная карта шла мне в руки. Бинго! Музыка зазвучала снова и баритон Санти окутал собой весь зал. Марк заново раздал карты и мы подняли банк в два раза. Я чувствовал, что сейчас словлю удачу за хвост и сорву джекпот. Женский бархатный голос, который отвлёк меня на несколько секунд – принадлежал Рослин! Я обернулся чтобы посмотреть на их дуэт – Фарел и Роси пели «Jingle bells» и, черт возьми, это выглядело, как небольшой яркий отрывок из Голливудского мюзикла. Я и не знал насколько Рослин артистичная – она так замечательно пела, двигалась в танце по сцене с Фарелом и подтанцовкой. Я смотрел на нее и улыбался, мне стало так тепло на душе от ее ошеломительного образа. Всё-таки она создана для сцены, хоть и отрицает это, но всем нам выпала возможность в этот праздничный вечер убедиться в том, что она талантливая дочь своей знаменитой матери. Овациями сполна наградили исполнителей, разогретые мужчины просили спеть Рослин вторично. Я хорошо их понимаю, Роси выглядела сегодня настоящей профессиональной артисткой. Она исполнила ещё одну композицию под аккомпанемент Фарела и откланявшись, быстро покинула сцену. Моя сладкая… какой же ты подарок сделала сегодня для меня!

Я сорвал куш, допил виски и поспешил покинуть игровой стол. Я хотел увидеть Роси, сказать ей, как мне понравилось ее выступление. Но как только я напал на ее след, услышал из библиотеки резкий грубый мужской тон.

– Ты выглядела, как вульгарная женщина. Этот яркий макияж, эти улыбки в зал… – Ну конечно, моралист хренов. Я должен был догадаться, что это чертов Локки ее отчитывает.

– Это всего лишь образ, ты что не догадался, Арни?.. Мы специально репетировали номер с дядей Санти. Я хотела чтобы все выглядело идеально!

– Моя будущая жена должна себя вести порядочно. Рослин Мэй, впредь ты должна быть смиренной.

– Господи, да что тут такого? Обычный номер в стиле мюзикла. Разве я была похожа на шлюху?..

– Рослин Мэй, я такого не говорил!

– Перестань меня называть моим полным именем! Ты никогда меня не поддерживаешь, только сполна критикуешь перед другими. Знаешь, а мне понравилось выступать, мой красивый наряд, макияж, горячая публика и танцы! Ты настоящий ханжа, и мне тебя жаль, потому что ты боишься быть настоящим…

– Перестань так себя вести! Я мужчина, а ты – женщина, а это значит, ты должна меня слушать!

– Не нужно инструктировать меня, как себя вести… Сегодня я счастливая, и ты мне не указ!

Неожиданно послышался глухой звук, которой меня насторожил – я выглянул из-за дверей, и увидел, как Роси согнулась около книжной полки и держится руками за лицо. Я понял что произошло, и тут же разъяренно влетел в комнату:

– Ты что совсем страх потерял, Локки?!

– Фреди, не лезь не в свои дела. Я сам разберусь со своей невестой!

– Ты поднял на нее руку, сукин ты сын! Или это для тебя в порядке вещей, бить женщин?!

Я поднял Рослин и отвел ее в сторону, усадил в кресло. Она молча взяла горстку кубиков льда в ведерке для шампанского и приложила его к покрасневшей щеке.

– Я кажется сказал чтобы ты убрался отсюда! Или ты не понял? Она моя невеста!

От злости я заскрипел зубами и сжал руки в кулаки, готовясь броситься на него.

– Сейчас же извинись перед ней!

– Может я сам разберусь, что мне с ней делать?.. Остынь, дружище, иди воспитывай свою Сару… А мы и без тебя справимся. – Он двинулся в сторону Роси, схватил ее за локоть и потянул за собой, но она не стала сдерживать себя – бросила ему в лицо холодные кубики льда и тут же отскочила ко мне, спрятавшись за мою спину.

– Я никуда с тобой не пойду!

Я видел, как глаза Локки стали красными от ярости. Похоже, он привык унижать женщин, и то, что Рослин отказывалась ему подчиняться, выходило за все рамки его установленных правил. Я знал, что ничем хорошим эта история не закончится, поэтому я намеренно вытолкал Роси за двери, наспех шепнув ей чтобы она шла к моему отцу. Мы остались с Локки один на один. С такими, как он, я обычно долго не церемонюсь – и сегодня изменять своим порядкам я не собирался. Ствол оказался в моих руках очень быстро (всегда ношу его при себе), я направил дуло прямо ему в голову.

– Ты же знаешь, Арни, ты – гость в доме босса, а значит, должен вести себя подобающе, с уважением к порядкам этого дома. Думаю, ты должен знать, что главное правило этого дома: женщина – выше закона, чти ее. Ты поднял руку на женщину, всегда желанную гостью и друга моей семьи. Я обещал ее брату Джо, защищать ее ото всяких ублюдков. Ты думаешь, меня сможет что-то остановить?

– Ты так чтишь традиции своего дома, но закрываешь глаза на то, что она ведет себя не подобающе итальянской девушке!

– Не надо забывать, что она наполовину итальянка. Но это не оправдывает твоего поступка, Локки. Это ее природа и ты уже вряд ли поработишь ее своими монашескими взглядами на жизнь. Оставь ее в покое или я сделаю это вместо тебя!

Арни молча просверлил меня глазами, смолчав. Потом наигранно поправил галстук, забрал трость и направился к двери, напоследок задержавшись чтобы сказать мне:

– Мы еще вернемся к этому разговору, Фреди. Помяни мое слово, я припомню, и тебе, и ей этот вечер! – Он повернулся ко мне спиной и уже думал сбежать, когда я окликнул его и резко заехал в лицо рукояткой пистолета. Брызнула кровь: Арни пошатнулся и свалился с ног, я в свою очередь продолжал держать его черепушку под прицелом.

– Помяни мое слово! – он выполз из кабинета в позе гремучей змеи.

Я еле сдержал себя чтобы не выстрелить ему в спину. Подонок! Не удивительно, что Роси с осторожностью относится к мужчинам. Я нашел бедняжку на кухне: она сидела на тумбочке около мойки и держала мокрую тряпку на своих губах. Она даже не сразу почувствовала, как я тронул ее за плечо.

– Эй, Роси… Дорогая, ты в порядке? Ты нашла моего отца?

Она кивнула, что означало «да».

– Он в курсе того, что произошло?

Она снова кивнула. Глаза ее мокрые от слез, где-то на их дне застыла печаль. Я не мог просто стоять и смотреть на нее: наплевав на моветон и манеры, я забрал у нее тряпку и поцеловал, впитывая своими губами остатки капель застывшей крови на ее разбитых лепестках. Она не оттолкнула меня, наоборот, прижалась ко мне сильнее, сложив хрупкие ладошки на моей груди. Ей нужна сейчас моя защита и тепло. Она вся дрожала и дело было не в холоде; сильный испуг накрыл ее, и я сомневаюсь, что после такой выходки со стороны Арни, она захочет видеться с ним в дальнейшем. Я старался быть ненавязчивым. После длительного поцелуя, я осторожно поглаживал ее по спине в надежде, что она со мной заговорит. Так и было – Рослин попросила выпить что-то покрепче и закрыть на замок двери, чтобы ее никто не увидел в таком состоянии. Я сделал все как она велела, и присел напротив нее на деревянный столик для закусок.

– Это что там у тебя, Беретта*? – Роси кивком указала на мой оттопыренный карман, сделав глоток Кьянти.

– О, да! – я достал пистолет и положил его рядом с собой. На всякий случай проверил предохранитель – все было в порядке. – Мой лучший друг после Джо. Всегда меня выручает, и знаешь что здорово? Он есть не просит, молчит и работает с отдачей!

– Да, но он не совсем надёжный товарищ. В чужих руках может застрелить даже преданного друга. – Рослин отставила бокал в сторону. – Лучше бы ты граппы налил. Она для особых случаев, таких как у меня сегодня.

– Я подумал, что для тебя это будет слишком… она очень крепкая.

– Если есть, то давай. Сама разберусь, крепкая она или нет.

– Как скажешь, дорогая. – Я знал, что у нас граппа есть, поэтому быстро нашел ее в кладовой и налил еле заполнив донышко рюмки. – Больше не дам, не хочу чтобы ты охмелела.

– Жадина, – она улыбчиво запрокинула рюмку и быстро проглотила напиток. Потом последовало долгое молчание. Я не стал ее трогать, просто сидел молча подумывая о том, а не выпить ли мне граппы тоже.

– А знаешь, Фреди, то что ты увидел сегодня происходит ведь не в первый раз. – Она быстро соскочила со стола и переместилась ко мне, взяв рядом одну из заветренных канапе. – Он же мне жизни не давал и на благотворительной акции… Ты бы видел как он себя вел, настоящий черт из табакерки, нервов мне столько попортил своими нравоучениями!

– Он и раньше поднимал на тебя руку?! – Глаза мои, казалось, полезли на лоб от услышанного.

– Пытался, один раз толкнул как бы невзначай, но я же не дура… сразу поняла, что это было намеренно. На третий день акции, мы с ребятами решили поставить номер в стиле джаз для раненных мужчин. Я подготовила песню, парни репетировали чечётку для подтанцовки… Номер получился весёлым и подбадривающим. Вот только Арни чуть его не сорвал, не хотел меня пускать на сцену в платье, даже слегка порвал его на рукаве, когда пытался меня перехватить за кулисами. Платье, между прочим, было приличное, слегка за колено и без вырезов. Одним словом, я вырвалась, а дальше был ад, потому что после мероприятия он запер меня в номере и внушал, что нам нужно ехать домой, бросить весь этот балаган, и я вульгарно флиртовала с теми мужчинами в зале. Потом еще начал допрашивать меня, кто это шлет мне несколько дней подряд огромные корзины кремовых роз, а я и правда не знала, кто это делает! Записок-то не было…

– Почему ты мне об этом не рассказывала?! – Я вдруг возмутился.

– Когда? Мы же встретились вот только.

– А позвонить мне не судьба значит?

– Я об этом не думала… У тебя своя жизнь, Фреди.

– Нет, – я печально покачал головой, – ты думала мне позвонить. Думала, но почему-то не осмелилась этого сделать. И зачем эти сомнения после всего, что между нами было? – Я всё-таки налил себе граппы целую рюмку и выпил залпом не закусывая.

Роси смущённо заулыбалась; я сумел хоть немного развеять смуту на ее очаровательном личике.

– О, да! Между нами прошла целая жизнь и застыла, где-то в районе между моих ног— Она рассмеялась не сдерживая себя. – Фреди, если бы ты знал, что ты самый безобидный мужчина, которого я когда-либо встречала. Нет, правда… Ты конечно шкодливый негодник, но ты всегда говоришь со мной наравне, честно и открыто.

Сказать по правде, я не ожидал услышать от нее таких откровений про себя и, черт возьми, мне стало так приятно!

– Похоже, тебе не стоит больше пить алкоголь. Трезвой ты бы в жизни не сказала мне об этом.

– Возможно, ты прав. А может быть и сказала бы… – задумчиво протянула Роси, – со временем, это же правда. И знаешь… – она окончательно сползла на пол и шлёпнулась попкой на кафель, – когда ты меня целуешь меня окутывает такое непонятное чувство внутри, все вокруг замирает и мне хочется чтобы это состояние длилось вечность. Ненормальная, правда?

– Очень даже нормальная, – я пытался поднять ее с пола, но она отказывалась вставать. – Ты слегка опьянела, но не так чтоб хоть выжми. Давай только встанем с кафеля, иначе простудишься и мне придется тебя лечить.

– Мм-м, а как бы ты меня лечил? – она тихо хихикнула, уткнувшись носом мне в щеку. – Ой, ты колючий!

– Розгами по мягкому месту. – У меня получилось, каким-то образом, забросить ее к себе на плечо и унести через черный ход по винтовой лестнице на второй этаж в гостевую спальню.

Я занёс ее в комнату – было так темно, я еле нащупал на стене включатель, и как только в помещении зажегся свет, прошел к кровати с балдахином и уложил Роси прямо на мягкое одеяло. Она не сопротивлялась, лишь улыбчиво смотрела на то, как я снимаю с нее туфли и пытаюсь спрятать ее ноги под теплым пледом. Такая беззащитная она была сейчас, и как только сукин сын Арни позволяет себе подымать руку на эту маленькую женщину?! Разве это мужской поступок, Джо? Помнишь, как мы клялись в юности, что никогда ни одна женщина не будет страдать от нашего гнева физически? Я до сих пор держу это обещание, и ни при каких обстоятельствах не собираюсь его нарушать. Ударив женщину, в первую очередь, ты оскорбляешь ее честь, а потом убиваешь в себе мужчину. Нужно знать, когда и на ком применять свою физическую силу и образ женщины даже упоминаться при этом не должен.

Я отвлекаюсь на мысли, а потом возвращаю взгляд на мирно спящую Роси. Внутри меня накатила боль за то, что я не смог защитить ее вовремя! Черт! Теперь кошки скребутся у меня на душе… Этот чертов выродок должен поплатиться не просто ударом по роже, и я придумаю способ отплатить ему сполна за нее, Джо. Ты бы точно за нее убил! И я бы убил, но не имею, черт возьми, права по нашим законам, потому что я не ее брат, и даже не муж! Не знаю, как поступит Сальвадор, но мой отец, на его месте, точно бы лишил его жизни или хотя бы чего-то дорогого ему.



Рослин проспала до утра. Я иногда заглядывал к ней, проверяя все ли хорошо. Горничная Бетта убедила меня, что гостья под ее чутким присмотром и мне можно спокойно идти к гостям. Лично для меня праздничная вечеринка была испорчена. Мой отец когда узнал, что произошло с Роси, распорядился больше не впускать Арни и его родню на территорию особняка до выяснения обстоятельств. Сальвадор пока не знал о случившемся, так как на вечеринке его не было (его команда как раз давала интервью после крайней игры в этом сезоне).

Я пил кофе в гостиной, когда возле меня очутилась Сара. Она говорила что-то о вечеринке, как ей понравилось выступление Фарела, живая музыка и кое-что ещё… не помню. Я не внимательно слушал. Потом она ещё долго говорила, и я выхватил из текста только имя Рослин.

– … не удивительно, что Арни не выдержал. Приличная девушка должна быть рядом с женихом, а не показывать себя напоказ другим мужчинам!

– Что?.. – меня прямо передёрнуло и я обжегся кофе. – То есть ты считаешь, что бить женщин – в порядке вещей?!

– Ну я не говорю, что это гуманно, но…

– Значит, ты не против, если я буду тебя колотить время от времени?! Сара, ты в своем уме?

– А разве я заслужила?

– Господи, неужели ты действительно так думаешь – что женщин нужно бить, даже если они оступились, даже если они высказывают свое мнение и не хотят быть покорными? А где же тогда личные границы, уважение к женщине, как к человеку?!

Она молча моргала глазами, ничего не ответив мне внятного. Конечно, в ее семье принято мужчинам за непослушание колотить слабый пол.

– И к тому же, Рослин выступала для всех, а не только для мужчин! Эта вечеринка для того, что бы веселиться, а не клевать носом от скуки. И мне понравился их номер. А ты, Сара… – я еле сдержался, чтобы не наговорить ей лишних гадостей, – должно быть не уважаешь себя, раз принимаешь мужские побои, как средство воспитания!

Она пыталась ответь что-то в свою защиту, я не захотел ее слушать, поэтому покинул гостиную оставив ее в растерянности. Глупая женщина! Лишний раз убеждаюсь, Джо, что поводов для женитьбы на ней у меня нет.




***



До Рождества оставалось пара дней, а гулянья все ещё продолжались. На этот раз мой любимый дядя устроил вечеринку у себя в ресторане. Народа было столько, что за вечер я успел поздороваться с каждым только по одному разу. Не было где яблоку упасть! Я пригласил в ресторан Рослин – специально звонил ей домой, на что их дворецкий ответил мне, что сеньорита Рослин находится под домашним наказанием, личное распоряжение Гаравани. Я выругался в трубку, очевидно, тем самым, смутил дворецкого. Домашний арест? Сальвадор сошел с ума! Я ожидал от него мести за честь своей дочери, а он сделал виноватой ее! Я бросил трубку и яростно вылетел из дома. Уже во дворе меня остановил крик Бетты с балкона. Она сообщила мне, что звонили из дома Гаравани и просили передать, что сегодня в 20:00… и все! Я догадался, что это было послание от Роси, и в довольных чувствах приказал шофёру ехать в ресторан.

Сладкая… Моя смелая малышка. С нее достаточно мучений за последнее время. Роси будет искать защиты у того, от кого она исходит. И видит Бог, я не дам больше калечить ее жизнь ни Арни, ни твоему отцу, Джо!

Я приехал слегка с опозданием, чёртовы пробки. Официант приветливо встретил меня и сообщил, что моя главная гостья ждёт меня за персональным столиком, который скрыт от любопытных глаз пышными шторами цвета бордо.

– Роси, милая, – я нагнулся, чтобы поцеловать ее руку. – Прости, что опоздал…

– Ничего, вечером пробки обычное дело. – Она приветливо улыбнулась мне. Пахло от нее как всегда лёгким шлейфом сирени. Тогда я подумал, что должно быть это ее любимые цветы, а я отправлял ей, когда она была на благотворительных гастролях, корзины кремовых роз.

– Бетта в последний момент передала мне твое тайное послание, я уже собирался мчать к тебе на помощь! Это всё-таки правда про наказание от Сальвадора?!

– Да, я не удивилась совершенно. Арни всегда ему импонировал. – Неожиданно она сменила тему. – Ничего, что я сделала заказ без тебя? Оссобуко с гарниром из абрикосов…

– Ну надо же, – я улыбнулся, – это одно из любимых моих блюд здесь!

– Угодила, – она похлопала довольно в ладошки. – Если честно, мне подсказал твой дядя, такой чудный мужичок, разговорчивый очень…

Пока она изучала меню, я не сводил с нее взгляда. Ни капли грусти на лице, все эмоции скрыты, хотя внутри нее ураган. Я прав, Джо? С ней всегда так, когда она пытается выстроить эмоциональную защиту? Только ты знал и понимал ее лучше, чем Сальвадор. Ты защищал ее от него, ты ограждал ее от него… Я не желаю чтобы она жила в страхе и неволе. Я не желаю чтобы она покончила с собой, как Медельин.

– Фреди… Эй, ты что-то сказал?

– О, нет… – я потер лоб. – Немного задумался, – год подходит к концу, мы подводим итоги как обычно. Ну знаешь, сколько вложили и сколько заработали денег.

– Да-да, и ты из-за этого сверлил меня взглядом. – Она сделала глоток воды. – Ты думаешь про мой арест? Не стоит, я почти не вижу отца. Заперлась в студии и работаю со снимками с благотворительной акции, – даже неплохо, никто и ничто не мешает работать. Арни тоже не появлялся… Порядок.

– Я не хочу чтобы ты страдала из-за глупости Арни! Разве твой отец не понимает?.. Он что вообще тебя не любит?

– Любит, но не понимает… – Нам принесли бутылку вина и горячие блюда. – Он не понимает, потому что сам не единожды скандалил с мамой, – что ему я?

– Ей-Богу, я украду тебя и женюсь, не хочу видеть тебя в побоях, а потом в петле на шее!

Она испугано-вопросительно посмотрела на меня, но возражать не стала. Мне показалось, что она только и ждёт, дабы кто-то ее увез, спас от непонимания отца, страха и боли названного жениха.

– Фреди… – она подняла на меня глаза, шепнув, – милый Фреди, только ты видишь во мне человека, а не безвольный кусок мяса. Джо как-то говорил мне, что вы вместе давали какую-то рыцарскую клятву о защите женщин… Я не верила, думала – сказки, а познакомившись с тобой ближе, поняла что правда. Спасибо, что ты есть у меня, надёжный друг.

– Таки друг? – я аккуратно дотронулся до ее руки, она была такая холодная, что обжигала мою ладонь. – Роси…

Она склонила голову набок, одобрительно улыбнулась, и сама застенчиво положила свою свободную ладонь поверх моей, и крепко сжала.



В тот вечер мы так и не дотронулись до ужина и не выпили вино – я увез ее прочь из Чикаго. Да, я украл ее, Джо! Интересно, смогу ли я пережить этот роман? Я еду с ней в Maserati и задыхаюсь от безмолвия, мне так хочется о чем угодно с ней говорить. Продолжаю молча вести авто, и она каким-то образом, улавливает между нами накаленную атмосферу, интересуясь:

– Ты чувствовал себя однажды не находящим себе места? Бесприютный. Подкинутым кем-то в этот мир на произвол судьбы.

– Неприкаянным?..

– Да. Подходящее слово.

– Когда в моей жизни возникали трудности, недопонимание со стороны близких, разочарование от того, что должно было приносить радость, – да, я ощущал себя не в своей тарелке. Но это чувство было временным явлением, совсем коротким.

Роси промолчала. Паузу между нами нарушил мой вопрошающий взгляд.

– Хочешь поговорить об этом?

– Наверное, – она качнула головой, будто убеждала не меня, а себя. – Похоже моя неприкаянность ушла в глубину, пустила корни и разрослась на чреве земли. Ума не приложу, откуда взялось это чувство вечного скитания, постоянный дискомфорт ума и души.

– У всего есть начало, ты помнишь когда впервые это ощутила в себе?

– Когда узнала, что мамы больше нет. Но тогда я ещё не понимала этой непонятной грусти. А вот с Джо… Да-а, – Рослин вдруг осенило, – после смерти Джо из меня будто высосали все то, что придавало жизни смысл… – ход ее мысли обрывается, и я притормозил Maserati у обочины без причины.

Я перенимаю всё от нее, – это так предсказуемо. Клянусь, чем больше я узнаю о ней, тем меньше знаю. Мне не хватает Джо так же, как и ей. Вижу, она раскалывается будто хрупкая кость, и ничем не могу помочь.

– Многие ошибочно думают, что убив тело, можно покончить со своими страданиями. – Она потирает руки не для того чтобы согреться, просто отвлекается… просто невольное движение.

– Все хотят чтобы их правда была верной. На этом построен мир… Но можно верить, что смерть облегчит всё или же что возникшие проблемы рано или поздно решаться. Можно сбежать, а можно бороться: всё у нас в голове.

– Да, но только любые движения с лживыми масками на лицах, заметны невооружённым глазом в лучах дневного солнца. Что делать, если ты сам не веришь ни в то, ни в другое? Я не хочу утопать в иллюзиях. Если изо дня в день ты кропотливо ищешь свое место, вылез для этого на верхушку сосны, оглядываешься по сторонам и… ничего! Ты слеп… даже голоса не слышно, ни единого намёка на прозрение.

Я специально отстегнул ремень безопасности и развернулся к ней всем телом.

– Для этого не обязательно лезть на самую верхушку дерева или скалы, надо сместить взгляд – просто посмотреть вниз.

– Вниз?..

– Да, всегда найдется кто-то рядом. И пусть тебе кажется, что этот человек не понимает твоих проблем; с ним нет видимых точек соприкосновения, – нет ничего проще заговорить. Попытка – это не страшно, не больно и первый шаг на пути к обретению единодушия.

Глаза Рослин наполнились слезами, но губы расплылись в улыбке. Ее глаза посылали мне невидимый сигнал – «спаси меня из трясины, спаси меня от отчаянья… скажи, что будешь со мной».

– Мне не хватает Джо, и внутри всё сжимается в комок, когда я понимаю, что никогда не обниму лучшего друга. Но я уверен, что его неожиданная гибель – наибольший шок для тебя, как для сестры, – ибо он был для тебя неким суррогатом, после смерти Мэдди. Так случается, что кошмар одного человека – это сон другого. Не оглядывайся назад… живи, Роси… я думаю, Джо не хотел бы видеть, как ты падаешь в пропасть.

Нет нужды притворяться, мои слова заставили ее задуматься. У сильных женщин, как Роси, бывают срывы. Но только жалости им не надо. Я просто хочу быть рядом с ней. Она моя единственная на все ночи. Мы будем вместе встречать Рождество в Нью-Йорке, а затем… Размышляю. Затем я увезу ее в Тоскану, поедем к моей многочисленной родне на каникулы. Я найду для нее место в доме моего детства: будем готовить в печи настоящую итальянскую пиццу, пить домашнее вино, гулять по городу, наслаждаясь прохладой морского прибоя. Я куплю ей поистине сексуальные платья, буду ее фотографировать, а потом проявлю снимки и покажу всем, какая она у меня красавица. Я буду счастлив стать для нее пристанищем, и главное мое желание, Джо, чтобы она тоже была счастлива рядом со мной. Я спасу ее из трясины. Дай, Боже, кару лютую, все стерплю, ради любви!

Наступающее Рождество уже шепчет мне, что мы будем сиять… Сиять словно в небе Венера от независимости и от того, что грусть покинет нас хотя бы на эти радостные дни.













6. Ошибки из прошлого




Тоскана. Кастильончелло.

Первый день с ней



Когда мне думать о жизни, как не сейчас? Я смотрю на своих братьев и со страхом понимаю, как быстро они становятся старше, жизнь утекает из-под наших ног, да и я не молодею. Я смотрю на Рослин и вижу в ней сомнение, но не по поводу меня, а жизни в целом. Она старается найти пристанище, где будет защитное крыло и поддержка. Моя сладкая… я возьму на себя грех, если без ее согласия и ведома отдам распоряжение моему старому приятелю из окружного суда, чтобы он тихо и быстро сделал нас мужем и женой. Джо, ты же знаешь, что я сделаю это ради ее безопасности, а не для забавы. И пусть она будет в бешенстве, пусть опрокинет на меня ведро холодной воды, бросается стульями, книгами и прочим, я с улыбкой все прощу, потому что буду знать – она в безопасности!

Мы не остались праздновать Рождество в Нью-Йорке: я решил уехать из Америки вообще до праздника. Утром после прибытия, я съездил в центр города Кастильончелло по делам. По каким именно, знал лишь кузен Рудольфо, он помог мне провернуть недавно задуманное дело, но об этом я расскажу позже.



Ближе к обеду я нашел Роси на пляжной территории виллы дяди Рико. Она сидела на берегу, слушала шум морских волн и почесывала лохматого пса по кличке Нико за ухом. Зверь моего дядюшки, конечно. Я окликнул Рослин, она оглянулась через плечо и машет в знак приветствия рукой. Я тут же предложил ей сыграть в жабки на воде, она охотно соглашается. Маленький влажный камешек летит прямиком в воду с ее лёгкой подачи – Роси умеет делать жабок даже лучше, чем я – человек, который все детство провел у моря. Она бежит по берегу, хватает ещё парочку камней и бросает, и бросает… Смеётся, как ребенок, в котором собралась вся земная удача на свете. Бежит мне на встречу и теперь я ловлю ее, кружа в своих объятиях мое радостное, слегка запыхавшееся счастье.

Она вдыхает морской воздух полной грудью. Я интересуюсь, чем пахнет. Она не задумываясь отвечает – свободой, и блаженно улыбается.

– Море для тебя свобода, потому что оно не имеет четких границ?

– Да, – она сняла ботинки и прошла босиком по песку к воде.

Волна ласково обмыла ее пальцы. Рослин молчаливо наблюдала как вода шумя подступала к ней, и вслед скоро удалялась.

– В детстве я, как сейчас, помню дом у моря… любил бродить по песку, ловить волны ногами… мне казалось, что так обязаны делать абсолютно все любители волн.

– А теперь тебе так не кажется?

– Сейчас бы я хотел, чтобы мои собственные дети ловили волны и плескались в солёной воде под палящим сицилийским солнцем.

– Не знала, что ты романтик.

– Я и сам не знал, пока тебя не встретил. У меня есть огромное желание сделать в твою честь что-то безумное.

– Ты уже сделал, Фреди. – Роси вышла из воды на берег. – По сути говоря, ты украл меня за несколько дней до Рождества и привез в прекрасное место на берегу моря. – Медленно произнесла она. – Я ненадолго принадлежу сама себе.

Ее слова заставили меня задуматься о предстоящем расставании с ней. Тяжесть на груди лежит камнем. Нет ни слез, ни голоса в горле. Только желание ее не отпускать.

– Придет время и моя свобода закончится… Все хорошее быстро заканчивается.

– Нет, – рьяно заявил я, – ты будешь владеть свободой всегда. Даю слово!

– Разве такое возможно?

– Для меня не существует невозможных вещей. Я обещаю тебе, милая… все что смогу! Все что смогу! Ты бы видела свое довольное лицо, – шепчу ей на ухо, когда она возвращается. – Что же будет, когда выпадет снег?

– А здесь часто бывает снег? – Роси шепчет мне в том же тоне, улыбаясь.

– Не часто, но бывает. Для тебя должен выпасть персонально, потому что мне безумно нравится твое настроение! Ты сейчас по-настоящему живая! Ты настоящая!

– Это все потому, что ты меня украл. – Она дёргает меня игриво за нос и вырывается, убегая по тропинке к дому. – Эй, ну где ты там? Догоняй нас с Нико, если не хочешь пропустить обед. – Пес бежит за ней следом, довольно скуля.

– Бегу… – кричу ей в след и быстрыми шагами пытаюсь догнать эту егозу. Знаю ведь, что не догоню, она слишком далеко отбежала, но все равно стараюсь не отставать.

Скажите, где же провести черту между ждать, и пора уйти? Будет ли мое завтра с ней, если она не видит меня в своей жизни? Она не говорит со мной о любви. Она не говорит, что любит или же что я ей симпатичен.

– Я имею уважение и благодарность к тебе, это очень важно! Возможно важнее, чем беглые чувства по венам. – Роси говорила об этом так серьезно, но легко, глядя на морскую гладь впереди.

Чаек долгий крик сменил шум моря. Я перехватываю её, обнимаю и своими губами трогаю ее губы. Люблю. Донельзя. Безумно. Отчаянно. Неподдельно.

Мои мысли звучат твоим голосом, Джо:

«Пока не погибло все, может стоит отпустить? Пока твоя любовь не знала ее страсти… Ты же гибнешь, Фреди. Она же видит, Фреди. Ей тяжесть одиночества наступает на пятки, и она смело бежит вперед, цепляясь в темноте за твою руку. Ты – надежда для нее, долгожданный неснятый кадр, неспетая поэзия… Видишь, она ходит за кулисами жизни, помоги ей, Фреди. Помоги… – шепот усиливается в моих ушах, и резкий свист глушит, но я слышу последнюю фразу, – помоги ей, чтобы ее солнце раньше времени не закатилось, и сон не настиг ее в священной земле».



Пожалуй, стоит рассказать вам, это важная часть рассказа из жизни Роси, которую она поведала мне, пока мы летели из Чикаго в Пизу. У нас выдался непростой разговор. Рослин упомянула в нем о своей покойной матери, и тогда я начал понимать насколько глубока ее рана, которую, казалось бы, родные люди должны были помочь залечить. Но они равным образом только ковыряли ее время от времени, дабы та хронически сочилась, напоминая о себе.

– Незадолго до того, как мама уснула навсегда, она говорила мне странные вещи… То, что они странные, я так думала ещё ребенком, а сейчас понимаю, что она, возможно, хотела меня защитить от своей участи. Она жутко боялась… Помню, как она подозвала меня, усадила на стул около трюмо: там было так много цветных баночек, помад, разные ароматные духи. Она взяла расчёску и стала расплетать мне волосы. Я смотрела на себя в зеркало и видела ее лицо – мама улыбалась, а потом вдруг помрачнела, и губы ее вытянулись в тонкую полосу. Она сказала мне:

– Я очень хотела ребенка. Долго ждала его. И когда родилась ты, я так плакала… долго и горько плакала, потому что у меня родилась девочка! Я не хотела, чтобы у меня была дочка, потому что красота – она только убивает нас, красивых женщин. Она сделала меня заложницей, Роси. А теперь ты… Ты же будешь красивее меня, а мужчины слишком много требуют от нас… слишком много. Твой… – неожиданно она прервала мысль, как будто специально выбирая слова, но спустя несколько секунд продолжила.

– На этих словах мама утихла, а я смотрела на нее и не понимала, почему она не хотела девочку – меня? После ее смерти, там на кладбище, я думала, что она уснула навсегда из-за меня, потому что я не мальчик. У меня было столько мыслей в голове, Фреди… столько разных мыслей, сколько не должно быть у пятилетнего ребенка! Я даже не плакала, просто молча стояла и смотрела, как гроб опускают в землю. Так я молчала долго… Отец был разбит, а я почти три месяца жила у его сестры Молли и ни с кем не говорила; меня начали водить по врачам: сказали это на фоне стресса. А потом папа забрал меня и даже не спросил хочу ли я жить с ним. У него я тоже молчала до тех пор, пока на каникулы не вернулся Джо.

На лице Рослин появилась улыбка – кажется, это единственная ее светлая эмоция за все время рассказа.

– Тогда он мне показался взрослым дядей, хотя он и раньше появлялся в нашем доме… но я была слишком мала, чтобы его запомнить, разница в двенадцать лет между нами чувствовалась. Он первое время меня изучал, а в один из дней забрал с собой кататься на роликах, гулять в зоопарке и кормить животных. Там-то я впервые заговорила после долгого молчания, и заплакала у него на руках. С тех пор он постоянно был моей опорой и, наверное, самым понимающим человеком на Земле!

Она закончила. Ее глаза были сухие, а вот мои наполнились слезами. Черт возьми, я впервые слышу историю ее знакомства с тобой, Джо! Я впервые услышал насколько жестоки были последние слова ее матери… Она покалечила ее душу – может и не намеренно, пытаясь по-своему защитить дочь от такой же участи, как у нее.

– Я все равно свою жизнь не стала бы на чужую менять – роль явно драматическая и не простая, зато полна подлинных эмоций.

Роси… Мне хотелось крикнуть ей – отдай скорей мне холод своей души, чтобы я смог ее согреть своим сердцем. Оставшийся час до приземления в Пизе она молчала.



Второй день с ней



Мы встретили Рождество в Кастильончелло на загородной вилле моего двоюродного дядюшки Рико и его семейства. Было все, о чем только можно мечтать в настоящей итальянской семье – столы ломились от национальных блюд, домашнее вино лилось рекой, зажигательные танцы, песни под гитару, внуки Рико приготовили рождественский номер с фокусами; мы дарили подарки и получали их; мы жгли фейерверки и с довольными лицами наблюдали за их красотой в небе. Это было мое настоящее Рождество! Настоящим его сделала моя сладкая Рослин. Она не удивилась, когда я подарил ей поистине сексуальное платье, с вырезом на бедре, насыщенно-красного цвета. Роси тут же помчалась его примерить, и через несколько минут вышла в нем исполнить итальянскую песню «Tu scendi dalle stelle» (Ты сошел со звезд), под аккомпанемент тети Салли.

Я смаковал вино и смотрел на нее пуская слюни. Бог мой, я сам себе враг, Джо! Подарил такое роскошное платье и не имею права снять его с нее. Настоящая пытка! Настоящая… желать эту женщину, и не притронуться к ней. Чувствую, что сегодня мне не удастся совладать со своей страстью, уж сильно тело просится на грех. Идиот озабоченный! Твое тело-то просится, а как насчёт Рослин?! Она же поколотит тебя за это, пусть не сильно, по-женски, но в обиду себя не даст. В моих глазах застыл голод. Я истосковался по ласкам, принес в жертву желание взять ее силой, и только ради того, Джо, что уважаю ее выбор и честь. Я так устал искать пути отступления, наверное, на это Бог и создал нас мужчинами, чтобы мы испытывали каждый день свою силу воли.

Я слышал стук каблучков, когда приближался к двери ее спальни. Слышал, как она вошла в комнату и не закрыла двери на замок. Это стало вызовом: я одним движением дёрнул ручку, вошёл во внутрь и закрыл нас. Роси вышла из ванной, поправляя подол платья, который немного задрался на ее правом боку. Я стоял спиной к двери и молча смотрел на нее, как шкодливый кот после происшествия. Заметив меня, она поначалу бодро заговорила, а потом испугано сделала пару шагов назад. Вероятно, на вид я был чересчур возбуждённый.

– Роси… – начал я, – я тебя хочу! Прямо здесь и сейчас…

– Это… это что, такая оплата за платье?.. – голос ее имел воинственный оттенок.

– Да нет, сладкая… Я просто хочу тебя, и… Господи, какая же ты красивая. – Я схватил ее на руки и тут же затащил в ванную, затем быстро усадил на тумбочку умывальника, целуя все ее пылающее лицо, мягкую шею, быстро вздымающуюся грудь. Это же просто невыносимо: в один момент я наслаждался происходящим, но мой разум, который ещё не успел полностью отключится под натиском инстинкта, намекал мне, что пора бы остановится!

– Фреди… – кричала мне Роси, а я продолжал возиться с завязками от платья на спине. – Ты с ума сошел?..

– Да-а… я почти сошел с ума, когда ты вошла в этом платье. Надо же было додуматься подарить такое сексуальное платье… Я сам себе враг! – завязки не поддавались, она хорошо их зашнуровала.

– Эй… – она попыталась меня облагоразумить пощечиной, – а тебя ничего не смущает, сеньор?!

Но я уже не слышал ее гневного тона. Я нырнул ей под юбку головой и то, что было дальше могло бы войти в домашнюю хронику нашей с ней интимной жизни. Я не скажу, что она не пыталась отбросить меня, пыталась и ещё как! Она так крепко сжала мою голову ногами, что я чуть не задушился. Когда Роси наконец-то пощадила меня, я сполз на пол обмякший, придерживаясь за икры ее ног. Я помню, как поцеловал ее пяточку, на что она улыбнулась.

– Почему каждый раз, когда я хочу тебя взять, у нас ничего не выходит?!

– Действительно?! – Она недовольно закатила глаза. – Может потому что кто-то забыл меня спросить, хочу ли я этого?!

Она продолжала сидеть на умывальнике, беззаботно покачивая ногой. Я немного перевел дух:

– Ну-у… судя по твоей киске, ты как раз не против. – Наверное на этом моменте я выглядел жалким, и она даже захохотала. Немного погодя, она молча притянула меня за подбородок к себе, нежно поцеловала в макушку и только потом засунула мою голову обратно под свою юбку! «Неужели? Она просит меня взглядом? Хотя совершенно еще не знает, чего просит…» Я был сбит с толку, но терять время на раздумья не стал. Я ласкал ее там, вдыхая аромат мягкой на ощупь кожи. Она покорилась своим ощущениям, которые я пробудил в ней. Ей стало трудно дышать, а мне себя сдерживать. Мне хотелось сорваться с цепи и взять ее намеренно всю.

Улыбка не сходит с моего лица, когда я вспоминаю, что она не дала мне этого сделать. Она отдалась мне настолько, к чему была готова, по мере своей возможности, отдать себя в этот момент мне, но не более… Лишь стояло мне блеснуть ремешком своего пояса и снять штаны, как она быстро толкнула меня в плечо и скрестила ноги, перекрыв доступ к своим прелестям.

– На сегодня закончили, сеньор Макалузо. Можете быть свободны… – томно шептала она, ослаблено сползая с умывальника. Она умылась холодной водой, и когда я попытался подобраться к ней, чтобы обнять со спины, она сбрызнула на меня капли, недоверчиво отпираясь.

– Тише-тише, – я всё-таки крепко обнял ее, целуя раскрасневшиеся от жара щеки. – Я отнесу тебя и уложу спать…

И я действительно отнес ее в кровать, крепко прижимая к себе ее хрупкое тело, хотя сам еле держался на ногах. Выпитое вино дало о себе знать: я отключился почти сразу же, как оказался в постели. Я успел лишь шепнуть:

– С Рождеством, милая…

Роси сонно протянула:

– И тебя…



Третий день с ней



Ранним утром, когда весь дом не так давно уснул после веселой ночи, я проснулся раньше Рослин и умывшись, вышел на балкон посмотреть на морской рассвет. Я так давно здесь не был, что казалось напрочь забыл какими бывают они в этих местах. Я достал сигару и закурил. Интересно, Сальвадор начал искать дочь? Или он не догадывается, что его заложница сбежала? Вполне возможно, если учесть, что в Рождественскую ночь он отсутствовал в городе. А как же верный дворецкий, скажете вы? Поэтому я больше склоняюсь к варианту, что поиски давно начались, ещё в первый день ее пропажи. Сейчас я не хочу думать о том, что нас найдут и что мне за это будет: я решил эту проблему, и теперь, думаю, если кто-то подумает мне перечить у меня имеются весомые аргументы.

Возвращаюсь к двери и приоткрываю их, заглядывая в спальню: Роси спит обнимая подушку. Моя сладкая девочка… Она не заметила вчера, в этой семейной суматохе, еще один мой подарок под елкой – новый фотоаппарат последней модели Nikon F2. В этих местах есть что снимать, и я думаю, она обязательно испытает его на окрестностях, а потом и на мне (в качестве модели я еще не выступал). Сегодня наш новый праздничный день, и быть может, я покажу ей то, что хотел показать ещё позавчера.

Она сонно потягивается и открывает сначала один глаз, потом второй. Шепчу ей, присаживаясь рядом:

– Доброе утро, сладкая…

– Доброе утро, Фреди… – Она охотно даёт мне поцеловать ее теплую ладошку. – Ты хоть поспал? Вид у тебя неважный, круги под глазами пролегли.

Я продолжал ласкать поцелуями ее пальцы на руке, отчего она улыбчиво смотрела на меня.

– Как можно спать, когда ты рядом? Правильно, невозможно! Я может быть стал самым счастливым человеком на Земле…

Роси засмеялась, а потом забрала руку и села в кровати, придвинувшись ближе ко мне. Когда я уложил ее в кровать она была в платье, а сейчас сидит в тоненькой майке – неужели успела переодеться, пока я спал?

– Подумать только, как мало надо человеку для счастья… лишь несколько минут у меня между ног. – Она продолжала тихонько хихикать, смущённо прикрывая лицо ладошками.

– И это тоже… – я сгрёб ее в охапку, прижимая крепче к себе. – А если серьезно, я рад, что наконец-то спас тебя от участи быть избитой, в очередной раз, от рук Арни и от несправедливого наказания твоего отца.

– Да, но это лишь на время… – Роси грустно вздохнула, поглаживая меня по руке. – Они все равно меня найдут, и потом… Боже, а ведь мамины слова оказались пророческими. Все мои страдания в жизни из-за мужчин… Начиная от истории моего странного рождения и по сей день.

Я нахмурил брови, поглядывая на ее задумчивое лицо. Последняя фраза явно что-то утаивала в себе. Я решил уточнить:

– Что значит, твое странное рождение?..

Рослин посмотрела на меня так серьезно, словно обдумывая – говорить ли мне об этом, достоин ли я знать ее тайну?.. Она немного помолчала, а потом встала с постели и начала переодеваться.

– В тот день возле зеркала, мама сказала мне ещё кое-что… – Роси поправила джинсы и быстро надела мягкий кашемировый свитер.

– Что же?.. – Я невольно сам набросил на себя куртку, когда понял, что она собирается пойти к морю.

Она ничего не ответила, пока мы не вышли из дома и не прошли до самого берега. Гладь стояла зеркальная. Давно такого не было, чтобы море молчало.

– Вот видишь, море молчит, а я говорю… – она подковырнула носком ботинка песок. – Я никому об этом не говорила, и ты обещай, что не скажешь без моего ведома!

– Клянусь честью Макалузо! – я со всей ответственностью положил правую руку на сердце.

Она усмехнулась, а потом продолжила:

– Она призналась, что мой отец не Сальвадор Гаравани.

– Что?!. А кто тогда?..

– Я не знаю… – Роси пожала плечами. – Она говорила так запутанно и странно, как будто боялась, что я когда-то узнаю правду. Я уже многого не помню, мне же было только пять лет… Два предложения, которые запомнились мне – это то, что Сальвадор не мой отец и, мой настоящий отец… – на этом моменте Роси задумалась. – Она сказала: – Твой настоящий отец – один из главных людей в Америке…

Тишина повисла между нами. Мне вдруг жутко захотелось снова закурить. Я достал портсигар и потертую зажигалку. Дым из моего рта был тяжёлым, черт возьми, я не знал, что и думать об этой новости! По сути, нам не известно ничего – не имени этого человека, не то, существовал ли он в самом деле. Может Медельин сказала так в сердцах, ею руководила ненависть к Сальвадору?.. Ну разве мать скажет о таких серьезных вещах из горяча пятилетке?.. Думаю, Мэдди знала, что делает… Она давно запланировала свой уход и ей не было что терять.

– Вот уж задачу подкинула твоя матушка… Что ты сама думаешь по этому поводу?

– Если ты интересуешься, пыталась ли я искать его, то нет… Не пыталась и не желаю этого! С меня достаточно безумного отца в виде Сальвадора.

Я стряхнул с сигары пепел.

– Главный человек Америки… На ум никто не приходит?..

Она качнула головой, и мы решили пройтись вдоль берега.

– Фреди, пятнадцать лет прошло… Может уже и не главный, может и помер. Мне без разницы…

– А я бы хотел взглянуть на него, – я взял Роси под руку, потому что заметил растерянность на ее лице после признания. – Думается мне, у тебя от него такой воинственный характер!

Роси смолчала не потому, что не хотела отвечать, просто она не знала, что сказать и в глазах ее застыл испуг. Вот я и принес с собой эту любовь, теперь же она – наша радость с примесью горечи. Роси не знает кто она, Джо. Она боится себя и жизнь, которую ей дали родители, которых она плохо знала. Джо… Ты же был в курсе, надеюсь? Она же успела поделиться с тобой этой тайной?.. Если да, тогда… Меня вдруг бросило в холодный пот. Ты же мог искать его все эти годы, ты же мог докопаться до истины о настоящем отце ради сестры!

– За это ты мог и поплатиться… – Последнюю мысль я сказал в голос. Роси остановилась вместе со мной и кажется поняла о ком я думаю. Она тихо протянула мне:

– Джо… Он знал об этой тайне…

Неужели свинцовые дверцы в эту темную историю слегка приоткрылись? Я затушил сигарету, наступив на неё носком ботинка, и потянул Роси следом за собой в дом. Случается так, что «важный человек Америки» – может быть, всего лишь, каламбур для того, чтобы отвлечь слушателя от главного.













7. Границы




Мелкий, еле заметный, глазу снег, все-таки, выпал под конец рождественского вечера. В маленькой комнатке, сидя на полу около камина, Роси разлила по чашкам свежезаваренный чай. Одну чашку она протянула мне, – честно сказать, я бы выпил чего-то покрепче, но спиртное притупляет мой разум, и я обещал Роси не пить. Я целый день размышлял об откровенной истории Роси: о ее биологическом отце – одном из «главных людей Америки»; о смерти Джо и о том, что в его гибели явно замешано расследование этой истории, кто-то намеренно мог убрать Джо, когда тот наткнулся на нужную информацию! Мрачная тревога навевает на меня подозрение. Очевидно, кто-то знает правду – Рослин действительно является родной дочерью мужчины «X», и этот факт, по-видимому, негативно отразится на его репутации или же повлечет за собой скандал мирового масштаба! Как только мы вернёмся в Чикаго, я начну свое личное расследование, но в первую очередь нужно узнать до чего удалось докопаться Джо.

«Кого же ты так сильно любила, Мэдди, что решилась родить в тайне ото всех этого порочного ангела? В груди давно застыло твое сердце, но напоследок, сказала ли ты ему о дочери? То, что уже никогда не двинется с места, оставило по себе последнее слово – мне хочется верить, что ты сообщила ему. Таки ты любила дочь, пусть неумело показывала ей свои чувства. Ты может хотела сбежать, но тебе не удалось спрятаться от своих страхов… Ты нашла пристанище в объятиях смерти, спасая свою жизнь. А как же жизнь Роси? Я не могу разглядеть за эмоциями твой выбор».

Я смотрю на Рослин – в ее лице можно найти больше глубины, чем в словах. Медельин приготовила для нее заранее написанный сценарий, все что Роси считала своей жизнью, оказалось хорошо спланированной постановкой для отвода глаз. Роси должна занять свое истинное место в этой истории – без нужных имён мы создаём иллюзии. Мы владеем ситуацией лишь на какое-то время, а потом минуты начинают свою игру против нас. Умело воспользоваться нужным моментом – высший пилотаж.



На четвертый наш совместный день, я проснулся и увидел, что Рослин стоит обнаженная у окна и смотрит вдаль на море. Впервые я увидел ее нагой. Я смотрел на ее тело без привычного вожделения, просто как на прекрасную девушку, думая: какая она невероятная с этими взбитыми, пшеничными кудряшками. Очнусь ли я когда-то от невидимого дурманного шлейфа, который тянется за ней и крадет мой разум? Начну ли жить просто, как все люди? Смеюсь про себя – конечно нет. Я не желаю освобождаться от этих ее пут, оживленных веревочек за которые она дергает мое сердце изо дня в день.

Разве можно было не хотеть такую милую дочку? Как возможно было допустить чтобы твоя дочь, Мэдди, чувствовала себя виноватой за свое право на жизнь?!

Рослин вдруг обернулась, поймала мой задумчивый взгляд, и я сказал:

– Ты – самая дивная часть моей жизни, знаешь Роси…

Она расплылась на лице в смущенной улыбке и быстро стянула с кресла накидку, дабы спрятать от меня свое нагое тело.

– Я не знала, что ты ночевал в этой комнате. Я пришла сюда душ принять, в моей ванной смеситель не работает! И… забудь сейчас все, что только что увидел. Забудь, потому что я уже вижу твой возбужденный взгляд на себе!

– Все в тебе прекрасно, я обещаю, приставать не буду. По крайней мере до вечера. – Я подозвал ее к себе, протягивая руки. Но Роси осадила меня взглядом, ссылаясь на то, что для начала ей нужно одеться и после она подойдёт ближе. Сладкая… Она продолжает думать, что я все время лишь мечтаю о том, как бы ее трахнуть. Да, я думаю о ночи с ней, но не так часто, как может показаться на первый взгляд.

Пока она наряжалась в своей комнате, я тем временем гадал можно ли остаться без надежды на спасение? Думаю, да… так происходит, когда тебе некому помочь или ты пытаешься просить поддержки у ближних, знакомых – а тебе отказывают. Я всегда мог положиться на братьев, а они на меня. Мы есть у друг друга, и что немаловажно, никого из нас просить о помощи не нужно – я вижу что одному из них нужна подмога, и я делаю всё возможное дабы стать полезным. Так и братья делают для меня, мы едины.

Рослин не возлагает большие надежды на помощь извне. Она всегда полагается на себя, что делает ее дух сильнее с каждым разом. Я не хочу видеть ее такой, но мне пришлось познакомиться с этой стороной ее личности. Какой она была с тобой, Джо? Вы находили время открыто говорить о вещах, которые ее тревожили? Ты успел узнать глубину ее надломленной души или в жизненной суматохе, как и все мы, упустил самое главное? Любовь – вот что главное для любого человека; и это касается не только любви между мужчиной и женщиной, я сейчас размышляю о любви в общем понятии. Я хочу знать, что она значит для Рослин… Спросил. Признаюсь, ее прямой ответ поверг меня в шок:

– Честно сказать, я не знаю на что это похоже… Увы, мне не с чем сравнить. Разве что… – она задумалась на минуту, а потом улыбчиво сказала, – моя любовь похожа на Джо, потому что он всегда был добр ко мне – любя тискал за щеки, щекотал, учил кататься на велосипеде, он подарил первую в моей жизни косметику, и любил делиться смешными историями из своих рабочих поездок. А еще, он всегда привозил для меня какой-то подарочек. Мы не часто виделись, но в те короткие моменты он всегда был для меня. Вот такая она, моя любовь в обличье Джо.

Я сказал ей, что буду также заботиться о ней, как Джо, а может и лучше. Она бросила на меня недоверчивый взгляд и вышла из комнаты, мне показалось, что не поверила. Наступило подходящее время достать из чемодана мой сюрприз и предъявить его Роси. Я хотел показать этим поступком, что мои намерения вполне серьезны, но голоса внизу и неожиданный вскрик Рослин сбили планы. Я схватил коробочку, сунул ее в карман пиджака и помчал вниз.

Спускаясь по лестнице, я заметил в парадных дверях Сальвадора и парочку его людей (охрана). Роси стояла недалеко от него и, судя по ее недовольному выражению лица, кажется он успел наговорить ей всяких гадостей. К моему удивлению к ним присоединился и мой отец! Что, черт возьми, он здесь делает?!

– Отлично! – зашипел папа, как только заметил меня. – Ну конечно, я должен был догадаться, что побег твоих рук дело, Манфредо! – Отец был в гневе, потому что обычно он называл меня полным именем только когда выходил из себя.

– Бесстыжая, – подключился Сальвадор, решив что поучать дочь сойдет прямо в гостях и при свидетелях. Гаравани схватил ее за плечо и когда Роси попыталась вырваться, он замахнулся на нее рукой, но я успел перехватить, крепко ухватившись за запястье его руки.

– Не смейте! – процедил я сквозь зубы. – Не смейте даже пытаться! Я не позволю!

Похоже Сальвадор не ожидал от меня такой реакции, ибо тут же оцепенел. Отец выступил вперед, разнимая нас.

– Фреди, ты понимаешь что натворил?.. Ты увез чужую невесту! Подчеркиваю – чужую! Ты бросил на праздники Сару! Это же выше наших традиций, ты понимаешь?! А я ведь знал… – Отец нервно прошел в гостиную, и я проследовал за ним, ведя под руку Роси. Я решил не оставлять ее рядом с Сальвадором.

– Я чувствовал, что так произойдет! Видел, как ты смотришь на нее, говоришь о ней… Да-а, глаз горел, деревья гнулись от прыти пробраться к ней любыми способами! Я же предупреждал, что она не для тебя, Фреди!

– Да что же такое, черт возьми! – Я легонько подтолкнул Роси к креслу, намекая чтобы она присела. Она так и сделала. – С чего вы все взяли, что она не для меня?! – Я разозлился не на шутку. Впервые за долгое время я ругался с отцом.

– Хотя бы потому что Сара твоя невеста, и у Рослин есть жених!

– Невеста – еще не жена! И никогда ею не будет!

Роси осторожно выглядывала из-за моей спины, дергая меня за край пиджака. Она не плакала, просто сверлила взглядом Сальвадора, и было заметно, что она хотела ему высказать обо всем накипевшем.

– Что значит никогда не будет?! Ты в своем уме, Фреди? – дрожащим голосом говорил отец. – Ты хоть представляешь, что испоганил честь Рослин перед Арни? Кто ее теперь возьмет такую замуж?!

– Никого я не опозорил – это во-первых! Во-вторых, Арни ударил Роси, а вы – Сальвадор, не стали на защиту дочери, а пошли на поводу у ее обидчика, и мне любопытно, это все из-за того, что вы сами позволяете себе так с ней обращаться или потому что выгодная денежная партия, в качестве зятя, вам важнее собственной дочери?!

Сальвадор был готов взорваться от гнева.

– Вито, да как он смеет в таком тоне разговаривать со мной?! Какое право он вообще имеет приставать к моей дочери?!

– Я не закончил… – продолжил я, у меня в кармане имелся весомый аргумент, дабы заткнуть их всех за пояс. – Я имею полное право, – затем сунул отцу в руки коробочку. – Открой ее! – Там было свидетельство о браке с датой от двадцать четвертого декабря этого года о том, что я – Манфредо Артуро Макалузо и Рослин Мэй Гаравани являемся законными супругами.

В комнате воцарилась тишина. Роси вскочила с кресла дабы посмотреть, что же заставило их всех замолчать. Черт! Я не успел показать ей раньше! Видит Бог, я собирался это сделать!

– Вот тебе «на»! – улыбнулась тетушка Салли, одна из первых, кто успел прийти в себя после прочитанного. – А что же вы не сказали, что у вас свадьба была, а? Матерь Божья, а мы даже не поздравили вас! Я ещё постелила им в разных комнатах!

Рослин посмотрела на меня вопросительными глазами, и я лишь расстроенно пожал плечами.

– Я не успел, милая… Но собирался, правда!

Роси потянула меня к себе и шепнула на ухо: – Я тебя убью, но после всего! – отозвалась она почти ласково. – А потом, как ни в чем не бывало, вышла немного вперёд к Сальвадору, сложив воинственно руки на груди.

– Фреди… – выражение лица моего отца говорило само за себя. Он не знал, то ли радоваться, то ли удушить меня за самовольный поступок. Сальвадор выглядел не лучше, зато руками больше не размахивал. Все что он выдавил из себя это:

– Ты такая же, как твоя мать… Все делаешь мне назло!

– Не уж, – смело возразила ему Роси, – я как отец! Мой отец от которого я взяла характер! – после она резко развернулась, намереваясь спокойно уйти за тетушкой Салли на кухню. Последняя, похоже, уже решила готовить праздничный стол в честь нашей росписи.

Я понял, что слова Рослин были посвящены ее настоящему отцу, а вот понял ли Сальвадор о чем шла речь?

– У нас будут большие проблемы с отцом Сары! Не говоря уже об Арни!

– Только не надо меня пугать, я знаю, что сделал лучше для Роси! Это свобода жить так, как она хочет… И я обещаю, Сальвадор, твоя дочь будет под моей защитой, вниманием и я, как законный супруг, имею право на нее в отличии от всех присутствующих в этой комнате! Вы же помните обычаи – дочь из-под крыла отца переходит в руки мужа!

– Сукин сын ты, Фреди! Все просчитал! – Мой отец истерично засмеялся. – Ты думаешь ее удержать?..

– Я и не собирался ее держать, она не моя рабыня. Она моя жена и отныне, она моя правая рука, моя гордость!

Сальвадор не стал долго слушать суть моих благих намерений. Он просто вылетел из дома не попрощавшись, и дальнейшее его передвижение я не наблюдал. Мой же отец ещё долго пытался образумить меня за наспех накрытым тетушкой столом, но я лишь отшучивался. Мне действительно стало смешно после того, как папа, спустя час застолья, – запел совершенно по другому – с отцом Сары он уже готов был как-то договориться, а как Сара отреагирует для него загадка, но не беда!

Вот чего я действительно ожидал, так это выхода Арни. Он ведь скоро узнает о нашем браке и захочет сыграть мне на нервах. Он не из тех людей, кто просто так бросают все на самотёк, но к счастью, я знаю что мне делать с ним. Об этом потом. Сейчас нас ждала скромная семейная вечеринка в честь нашего с Роси бракосочетания, которое по сути организовал я, – решил за нас двоих, и мне предстояло выслушать открытое недовольство Роси. Как раз о ней я сейчас и думал, потому что её поведение меня озадачило. Она спокойно помогала тетушке накрывать на стол, всем довольно улыбалась, принимала поздравления и охотно болтала. Защитная реакция? Или она не хочет чтобы другие знали, что она была не в курсе дела?!

Лишь оставшись наедине в комнате, стоило мне закрыть двери, она всекла мне с порога звонкую пощечину, а потом ещё одну и ещё одну! Я даже рухнул в кресло от неожиданного налета. Потом в ход пошли близстоящие вещи – декоративная шкатулочка в виде сердца, мягкие диванные подушки, ночной светильник (Матерь Божья, было больно), вещи из шкафа летели на меня прямо с тремпелями! Потом она плеснула мне в лицо воду из вазы, в придачу бросила еловые ветки с игрушками, и принялась устало колотить меня кулаками в грудь, выплёскивая всю свою злость.

Я громко хохотал от души, ибо представить себе не мог, что она может быть такой сдержанной на людях, и эдакой необузданной со мной. Она смачно ругалась на итальянском языке.

– Негодяй!.. Ну это же надо, – пока она ворчала, я сумел в этой суматохе усадить ее к себе на колени, – не спросил меня, не сказал ничего – молча все провернул! Что же вы все надо мной издеваетесь?!

Я порывисто поцеловал ее в лоб, а потом крепко прижал к себе этот трепещущий комок сотканный из злости, и ответил:

– Я пытался тебе сообщить, только не вовремя заявился наш итальянский табор. Вот правда, я же достал документы как раз для того, чтобы тебе предъявить!

– Да-а?.. – её голос стал приглушённым. – Все равно это тебя не оправдывает, сеньор Макалузо! Ты расписал нас сам! Без моего ведома! – она уткнулась носом в мою грудь. – Я не давала согласия на эту авантюру… – теперь она расплакалась. Слезы текли по щекам ручьем и я чувствовал, как моя рубашка постепенно становится влажной. Я знал, что эти слезы не от счастья.

– Согласен, я поступил цинично, но я все время думал о тебе и твоей безопасности… Конечно, получилось все без торжества: без платья, гостей, торта, но я обещаю, у нас все еще будет!

– Ага, будет! Ненавижу тебя, Фреди! – она стирает слезы со щек быстрыми движениями. – И только попробуй притронуться ко мне ночью, понял? Возьму нож и пока ты будешь спать – отрежу твои колокольчики, засушу и поставлю в банку на видное место! Ненавижу!

Она выбралась из моего захвата и вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что настенная картина с пионами свалилась на пол. До самого утра следующего дня, она избегала меня и не разговаривала.

Ночью я не сомкнул глаз, много курил у себя на балконе, глядя как в морской глади отражается молодой месяц. Что я ожидал, собственно говоря, от своего поступка? Что она бросится ко мне на шею с объятиями и поцелуями, скажет мне какой я славный парень, потому что спас ее от тирана отца и ненавистного жениха? Наивно, правда, Джо? Хотел я чтобы ты разделил со мной эту мысль, но увы, ты молчишь. Ты молчишь и я молчу. Мне давно по душам не с кем поговорить, боль не заглушит виски, сигарный дым и советы от братьев. О личном я смог бы говорить только с тобой. Через несколько дней нужно возвращаться в Чикаго, и я думаю, поедет ли она со мной? Отказать она сможет, да… отказ – в ее духе! Хлопнув дверью, пошлет меня куда подальше, и уедет на свою квартиру проявлять пленку, готовясь к благотворительной выставке.

В половине третьего ночи, я увидел, как зажёгся свет на улице и мой отец вышел на крыльцо покурить. Кажется ему не спится тоже. Решил составить ему компанию, спустился вниз и стал рядом с ним, предлагая свои сигары. Он согласился, взял пару штук.

– М-м-м… дикая вишня, не плохо. – Сигары пришлись ему по вкусу. – Ну что, теперь ты доволен?.. – тон его был спокоен, не так натянут, как утром в гостиной.

– Я сделал это не назло для кого-то. В первую очередь, я думал о Роси…

– Не лукавь – о себе ты тоже думал. Ты ее желал получить и вот она твоя. И где же она сейчас? Что-то я не видел, чтобы довольный муж уходил среди ночи с постели от желанной жены.

– Надеюсь она спит… – я закурил. – Сердится ещё…

– А-а, – отец иронично улыбнулся. – Ты бы сказал прямо, что без ее ведома сделал своей женой. Да-к еще и свадебной церемонии не было, как положено по нашим традициям. Небось, когда она узнала, перья летали по всей комнате?

Теперь я хохотнул:

– Бери выше – я думал, она меня убьет на месте. Но знаешь, несмотря ни на что, я рад этому. Я рад, что она стала моей женой!

– Да я уж заметил с каким ты выражением лица выступал перед Сальвадором. Я думал, он на тебя собак спустит, но это ещё не конец – от него ожидать можно всего, что угодно. Ты нарушил закон: украл чужую невесту. Это второе правило омерты*.

– Переживу: Локки мне не друг, да и с Роси они не были официально помолвлены; главное – она теперь под моей опекой. Я не дам ее в обиду!

– Важно, чтоб она того же хотела – быть рядом с тобой. На худой конец для отвода глаз: для всех – ты и Рослин должны себя вести, как супруги. Жить под одной крышей. Она славная девушка, волевая и будь готов к тому, что преодолевать свои возникающие на пути трудности, она, возможно, будет в одиночку – без мольбы о помощи.

Я не ответил ему ничего, потому что не был уверен в ее желаниях. Одно я знаю точно, ей нужна независимость, и она ее получила, и пусть в такой особый способ – с мужем в придачу.

– Я не открою Америку, если скажу тебе, что люблю ее… Наверное, она единственная женщина, которую я любил когда-нибудь по-настоящему. И пусть я знаю, что она не испытывает ко мне тех же чувств, но мне важнее знать, что я могу сделать для нее хоть что-то хорошее, за что однажды она скажет спасибо. Или не скажет… неважно, главное – она рядом…

Отец докурил сигару и выбросил окурок в песок. Он явно думал над моими словами, и только после того, как раздался скрип форточки на втором этаже спальни Роси, он сказал:

– Я думаю, она оценит то, что ты для нее делаешь… Одно ясно  – ей не все равно, – отец кивком указал мне на окно второго этажа. Она все слышала? Или это проделки ветра?..

Мы с отцом прошлись ещё немного по берегу, и вернулись каждый в свою комнату, пытаясь поспать.



11:22. День спустя.

По пути в Чикаго



Сутки молчания от Рослин я пережил стойко. Не спорю, было тяжело! Но я старался не преследовать ее – не хотел давить своим присутствием. На следующее утро, мы собрались в дорогу неожиданно быстро, причем мне уговаривать Рослин не пришлось. Она молча собрала скромную сумку из тех вещей, что мы приобрели ей попутно в Кастильончелло. Не знаю кто сообщил ей, что сегодня мы собираемся домой, но она стояла у парадной двери одна из первых. Я привычно заговорил с ней позабыв о ссоре, она ответила мне нехотя, что-то вроде «и тебе доброе» и вышла из дома, направившись с сумкой к машине.

Всю дорогу до Пизы, отец пытался сгладить между нами затянувшуюся тишину – если бы отца здесь не было, я говорил бы с ней без умолку; говорил, говорил и говорил, лишь бы вывести ее на диалог! Пусть с ругательствами, криками и общими претензиями, но это уже не молчание! Объяснять отцу всю суть нашей ситуации не было смысла, я включил тихо радио и приятный женский голос окутал собой салон авто.

Я думал о нашем последнем разговоре с ней, который состоялся за день до разоблачения моей авантюры с женитьбой. Роси листала потрепанный семейный альбом, а я пытался вспомнить, кто из моих многочисленных родственников изображен на фото. Я рассказывал ей о разных семейных историях, традициях и любовных трагедиях, и она вдруг тоже разоткровенничалась со мной. Я прислушался внимательнее. Она стала пронзительной в своей правде:

– У меня на сердце такая боль… Даже не так, не боль. Мне не хватает слов чтобы подобрать нужное. Это как… – Роси теребила пальцами низ кофты, наверное, подумал я, ее это успокаивает, – вот когда осьминог выпускает свои чернила, так и у меня на сердце… Оно все запятнано черной горечью, смутой и недоверием. Оно все впитывает и впитывает, как губка, а назад вытолкать эту мерзость не в силах. Поэтому, просветов радости оно не замечает за этими пятнами. Теперь ты понимаешь меня, Фреди?.. Я ищу подвох во всем. Я не вижу обычной радости.

Уже будучи в аэропорту, когда мы забрали наши вещи из багажной ленты, Рослин подошла ко мне и едва слышно сказала:

– Так уж и быть, я не боюсь испробовать себя в роли жены, пусть и бутафорской! Возможно, случай научит меня придавать смысл всему. Может, я стану менее уязвимой. Но, сеньор Макалузо, это ещё не значит, что я на вас не злюсь!

Я приободряюще погладил ее по щеке тыльной стороной ладони, целуя в макушку:

– Взгляни на меня, ты живёшь теперь свободно, милая. И если что-то тебя тревожит или пойдет не так – приди ко мне и мы вдвоем как-нибудь справимся с этим, поверь. Вот он я – твой муж. Договорились?

Рослин впервые за весь день улыбнулась, и мне показалось, что в этот момент она оставила невидимый груз прошлого; затем демонстративно протянула мне свою сумку и, довольно напевая незнакомые мне строчки, она невозмутимо двинулась дальше:

– Оставляя после себя обещания, моя любовь, ты все еще здесь…













8. Коллекционер




После прилёта домой до полуночи я не сомкнул глаз. Снег кружился за окном нашего с Рослин небольшого дома, умиротворяющая картина никак не влияла на мое общее состояние взвинченности. Оно появилось с тех пор, как я узнал о тайне Роси, и теперь мне покоя не давал не сам факт истории, а то, что из-за возможного разоблачения погиб мой лучший друг! Безусловно, Джо что-то узнал, нарыл, за что и поплатился. Если это так, этому человеку до сих пор важна его репутация; значит он до сих пор действующее лицо и подмоченное доброе имя ему ни к чему.

«Джо всегда меня защищал…»

Я не помню, когда отключился. Бывают дни, когда мне снится сон, будто я нахожусь в пустой комнате, никого не вижу, всё вокруг темно и какой-то сильный туман окутывает меня со всех сторон. Я пытаюсь кого-то найти, пытаюсь нащупать предметы, дотрагиваюсь до стен – они холодные… В воздухе витает еле ощутимый аромат цветущей вишни, потом, когда я оборачиваюсь и иду в другой конец этой комнаты, улавливается такой гнилой, соленый как привкус крови, запах, но я шагаю дальше. Плечи охватывает страх, я упрямо продолжаю идти всё прямо и прямо, а потом по средине комнаты вижу размытый силуэт женщины. Я пытаюсь дотянуться к ней рукой и развернуть лицом к себе: с первого раза у меня не получается, затем я со всей силы разворачиваю ее к себе и вижу – это моя Роси. Она почему-то вся холодная, с посиневшими веками, будто вовсе неживая. Ее волосы мокрые, тело застыло в одной позе. Я в ужасе пытаюсь у неё спросить, что случилось, но не могу вымолвить ни слова.

Рослин молча смотрит на меня не моргая, разворачивает ко мне свои прозрачные ладошки, специально показывая, мол, смотри – я вижу глубокие порезы от финского ножа. Я уверен, что порезы именно от него. Из ран выступает кровь, она бежит и бежит в направлении предплечья и не останавливается. Я протягиваю руки дабы помочь жене. Я хочу остановить кровавые реки, но мои пальцы не слушаются, они закоченели. Я кричу в ярости на самого себя, а затем резко дергаюсь во сне и просыпаюсь, понимая что это был всего лишь сон. Я срываюсь с места и бегу в спальню к Роси, проверяю спит ли она, – Бога ради, с ней всё хорошо она тихо сопит и не видит моего побледневшего от страха лица.

Отбросив дурной сон, иду в ванную, открываю кран холодной воды и щедро поливаю ею лицо. Надо бы принять душ, но я не решаюсь залезть полностью, смочил только руки и шею. Я помню, что недалеко от моей спальни в серванте хранится бутылочка виски, но разве виски поможет мне забыться от дурных картинок перед глазами? Все же, я тихо миновал коридор, прошел неслышно спальню Роси, достал бутылочку спиртного и стакан. Стакан я достал зря, сделал несколько глотков прямо из горла залпом.

Я вернулся в спальню жены, смотрел как она спит, и хотя я не имел право быть здесь – контры между нами ещё присутствуют, – я не смог удержаться, с целью остаться с ней ночью, после кошмарного сна. Ей понравился наш маленький дом. Она сказала, что он уютный и тихий, как раз то, чего ей не хватало. Служанка приготовила ей отдельную спальню с видом на сад и хвойные деревья  – Роси так велела, а ещё она предупредила меня:

– Чтобы я тебя на пушечный выстрел не видела около моей территории. Не думай, что если сделал меня своей женой, я быстро раздвину для тебя ноги!

Я посмеялся, возражать, конечно, не стал, потому что она была права. Вообще я сегодня почувствовал себя жутким ревнивцем в аэропорту: мужчины обращают на нее внимание, и мне хочется им всем крикнуть, что она моя! Думаю, она заметила мое ревностное волнение и умело пользуется этим, ибо когда видит на себе чей-то заинтересованный взгляд, хитро мне улыбается. Одним словом, делает всё, чтобы я бесился!

Я уснул сидя в кресле с бутылкой в руке. На часах было восемь утра, и мне надо решить кое-какие дела по работе, хотя праздничные каникулы ещё продолжались. Через минут десять спустился на кухню выпить кофе и служанка сообщила мне, что Рослин уже уехала к себе на студию и просила передать, что пришлет сегодня службой доставки личные и рабочие вещи сюда. Я прямо обрадовался – вот оно, настоящее семейное гнездышко – уютно обставлено женскими руками, создавая тепло и желание у мужчины мчаться домой. Она действительно решила жить со мной, а это уже что-то значило – во всяком случае, для меня. Я подумал, что как только решу все свои дела, заеду за ней на студию. Хочу лично забрать ее. И я не думаю, что она скажет, мол, это уже слишком с моей стороны.



В обед я провел встречу в торгово-офисном центре Мэнфис, и спешил уже ехать к жене (не верится, что я говорю это слово) на студию, как невольно бросил взгляд на выставочную галерею. К своему удивлению, я не увидел ни одной картины с Роси, посему решил зайти и лично убедиться, что ее выставки больше нет. Так и было: зал оказался почти пуст, не считая каких-то незнакомых мне работ. Управляющий галереи встретил меня приветствуя, я поинтересовался у него о выставке с Рослин, на что он ответил мне:

– Да-к ее до Рождества приобрел один коллекционер в частную коллекцию. Очень щедро заплатил, очень! Я вам как специалист в нашей сфере говорю. Обычно за такие деньги отпускают картины знаменитых людей, узнаваемых… Хотя эту милую девушку стали узнавать – мы все наслышаны, чья она дочь. Подумать только, что у Медельин Ройс был ребенок! А фото ее дочери в моей галерее! Медельин всем казалась такой недосягаемой, такой роковой богиней и материнство как-то не вязалось к ее образу. Ну вы понимаете о чем я?

Я понимающе кивнул, и переспросил:

– Как же вы продали работы, когда их автор с трепетом относился к ним, продавать категорически отказывался?

– Ну знаете ли, когда самые преданные творцы видят такой щедрый чек, то они готовы и себя продать.

– Я так понимаю, имени владельца вы не разглашаете?

– Что вы, нет, сэр.

– А если подумать?

– Что вы… Я не хочу потерять репутацию.

– Хорошо, спасибо за информацию!

Управляющий ещё что-то сказал мне в след, но я шагнул к выходу. Если он придерживается профессиональной этики, то однокурсник жены, Ромео, вряд-ли будет молчать. Я отправился в студию, убью двух зайцев – и Роси встречу и поговорю с чудо-творцом прекрасного.

В академии, где трудится Рослин, мне сообщили, что она занята проявлением снимков в темной комнате, и ее лучше не отвлекать. Я поинтересовался, где смогу найти Ромео (фамилии, увы, я не знал), но она и не понадобилась – этого малого здесь знали, казалось, все. Я нашел его в небольшой мастерской, он возился с фотоаппаратом, раскручивая маленькие болтики на корпусе. Когда он увидел меня, то не стал бросать дело, а лишь улыбчиво приветствовал и спросил:

– Вы по какому поводу? Портрет, репортаж, домашняя съёмка?

– Нет, – я хохотнул, – я присяду? – Кивком указал на рядом стоящий стул.

– О, да! Конечно. А что вас интересует?

– Интересно мне, мой дорогой друг, кому ты продал целую выставочную галерею с фотографиями моей жены?

Он удивлённо хлопал глазами, а потом воскликнул:

– Рослин?.. В смысле, жены?! Она что замуж вышла?

– Да, но разговор сейчас не об этом.

– Ну и быстро же вы. Мои поздравления! А насчёт выставки, я не хотел ее продавать, до этого случай продал всего пару картин и то, потому что деньги были нужны на починку фотоаппарата.

– Но все же продал… – настаивал я.

– За пару дней до Рождества, со мной связался представитель коллекционера и предложил хорошую сумму, очень хорошую! Я таких денег в руках в жизни не держал. Он уверил меня, что картины будут храниться в частной коллекции и другие люди не будут на них глазеть. Я подумал, что это лучший вариант, чем на нее будут пялится тысячи, пусть лучше один.

– И сколько заплатили-то? Ну-у?.. Не бойся, просить половину не буду, – я засмеялся, когда увидел его бледное выражение лица. Парнишке явно было чего опасаться.

Он бегло написал карандашом на помятом листике сумму, и тут мое лицо вытянулось в овал. Я задумчиво покрутил лист в руке, присвистнув.

– Да уж, такие деньги решают все. Имя этого представителя хоть запомнил?

– Майк Ньютон. На вид за пятьдесят, волосы с проседью, одет был строго – костюмчик такой не дешевый, часы Rolex на правой руке, и он слегка прихрамывает.

– Хорошее описание, мне для дела сгодится.

– Вообще-то я обещал не распространяться об этой сделке. Боюсь, это были серьезные люди.

—Любопытно. Спасибо, Ромео, и впредь больше никому не болтай про историю с картинами.

Вы уже догадались о чем я подумал? Нет? Кому могли понадобится все картины с изображением Рослин? На минуточку, их было двадцать четыре, ещё две хранятся у меня в отцовском особняке. Уверен, что так называемый коллекционер не очередной фанатик Медельин или же почитатель красоты Роси. Нет… копать нужно глубже.

Я предпочитаю строить версию на фактах – такими крупными суммами и конфиденциальностью оперируют лишь большие шишки для которых лишний шум ни к чему. Первым делом, я отправлю своих парней пробить тайного представителя – Майка Ньютона, дальше буду двигаться опираясь на полученную информацию. Да-к быть может это и есть наш секретный папочка? Ну конечно, в СМИ просочилась информация о ранее неизвестной дочери Медельин Ройс. Журналисты и телевидение сделали на новости сенсацию года, а тут ещё Ромео со своими творческими потугами, бесспорно, вполне удачными. О Рослин говорят, ею интересуются, ее видят тысячи глаз по всей Америке и не только; каждый день в Мэнфисе была открыта галерея для всех желающих: вот она – дитя порока, ангел Медельин, красавица с аквамариновыми глазами, тайная слабость роковой Ройс, которая успешно шагает по натоптанной дорожке мамочки… Боже правый, как они только не называли Рослин в газетах, в прямых эфирах и т.п.

Это я все к чему? Похоже на то, что наш секретный Санта занервничал. Возможно, всё-таки, он также не знал о Роси, как и общественность… я допускаю такой вариант. Но главный вопрос, который тревожит меня – откуда СМИ разузнало, что у Медельин есть дочь? Кто пустил новость в свет?! Об этом, я думаю, стоит расспросить Роси.

Курить в помещении было запрещено, а меня прямо-таки ломало от желания закурить прямо сейчас, но выйти на улицу и пропустить свою птичку не хотелось. Поэтому я остался ждать в общем вестибюле, изучая на стенах различные фотоработы студентов академии. Роси выпорхнула из-за поворота, ритмично стуча каблучками, в руках она несла мокрые снимки, и даже не заметила меня. Какая же она была сейчас, – подумал я, – сосредоточенная, серьезная и творчески окрыленная. Впервые вижу ее за работой и, сказать по правде, такие метаморфозы в ней меня возбуждают! Прав был мой отец – такую волевую женщину, как она, с каждым разом я буду открывать для себя, словно новую главу в книге. Я хитро прижмурил глаза, наблюдая, как она отдает распоряжение своей коллеге помочь ей развесить снимки для сушки, а затем Роси шагает назад в мою сторону, и я специально начал кашлять погромче, чтобы она обратила на меня внимание. Сработало! Она сначала прошла мимо, но резко остановилась и сделала несколько шагов назад не поворачиваясь лицом.

– Фреди?.. Что ты тут делаешь?

Я поднялся с места и поцеловал ее нежно в губы пока она не сопротивлялась.

– Привет, милая. Решил заехать за тобой после всех дел. У вас тут приятная обстановка, в воздухе так и витает запах творчества.

– Недурно! Мне нужно отобрать снимки для выставки, составить композиции, которые будут принимать участие в благотворительности через неделю. Так что… – Она не успела договорить, я уже вел ее под руку за собой в комнатку, где сушились снимки.

– Это возможно сделать дома? – Вы думаете я хитрый? Да, я хитрый, потому что хотел проводить с ней больше времени.

Рослин просекла мои мысли – ироничная улыбка, которую она адресовала мне, только подчеркивала ее сексуальность.

– Конечно, но только с тем условием, что мне не будет никто мешать.

– Без вопросов, – я кивнул, соглашаясь. Лишь бы она поехала со мной домой.

– Фреди, повторюсь – никто, и даже ты!

– Да понял я, понял. Обеспечу тебе полную тишину… – жена быстро собрала нужные работы и через двадцать минут, я довольно вел ее под руку, предполагая, что пока она будет возиться с фотографиями, я вызову к себе Ральфа и дам ему задание по Майклу Ньютону и, не плохо было бы, созвониться со старыми общими с Джо приятелями, – разузнать у них, чем ты, Джо, занимался в последнее время.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/elli-garus/sognutye-ruki/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения